Смотрю я на Гордея и душа радуется. Вроде, мелкий, старый, облупленный, седоватый, облезлый, лупоглазый козел, а, однако, вечно, гон у него. Постоянно, вокруг какие-то заплаканные телки вьются. Молодца!
А все потому, что Гордей умеет две вещи.
1. Грамотно бабу снять.
2. Ее, родимую, рассмешить.
Увы и ах, мне до Гордея в обоих дисциплинах, как Аршавину до Месси.
На что я способен? Крайне примитивную двухходовку сляпать - максимум. Ну, или дешевую клоунаду учинить, не более. Помню, долго я домогался одной развесистой скво. Та - ни в какую. Ну, не ее я типаж. То есть, и пьем, и шляемся, и ржем вместе, а в партер, ну, никак.
Брал измором. Наконец, дама, уж не зная, как отказать попонятнее, выразилась в том смысле, что спит только с кареглазыми блондинами. Я, брюнет, таким образом пролетал мимо кассы, блестя мужественной слезой на голубом глазу.
Ну, ничо. Audentes fortuna juvat. Пришлось купить парик и контактные линзы. Погляделся в зеркало. М-да. И так, мурло еще то, а в таком виде, вообще, нечто. Беда была в том,что единственный в магазине нужный раскрас: радикальный пергидрольный блонде, был почему-то негритянского фасона по моде 70х. Полуметровый белый шар. Х@р знает, кому он предназначался, но, судя по вытряхнутой из него пыли, лежал он на прилавке лет 20.
Приперся покорять. С девушкой случилась истерика. Чем и воспользовался. Не снимая антуража. Дама издавала какие-то булькающие звуки, но сопротивляться не могла, сил от ржача не было. Так и снюхались.
Поутру, удостоился лучшей похвалы за всю кобелиную судьбину: "Тебе не дать - себя не уважать". Это вершина моих куртуазных замыслов, увы.
Не то, что Гордюша. Это просто ас . Многофункциональный фронтовой перехватчик.
Точнее, командир эскадрильи. Ибо, часто охота на баб у Гордея происходила в составе стаи. По заранее разработанному плану с четким разделением ролей всех участвующих.
Смолин, как-то, посмотрел на очередную спецоперацию и, аж, вздохнул:
-Н-да, Андрюшенька. Статьи на тебя в УК нету. А зря. Я б с удовольствием поглядел на твою кислую харю на скамье подсудимых. Где бы ты паровозом по статье шел .
"Принимал участие в заговоре с целю свершения полового акта."
- Это за что это?
- А за то, что ты, сука потная, гармонию алгеброй поверил. Музыку съема разъял, как труп, скотина. Доктор Менгеле. Я-то всю жизнь экспромтом жил и надеялся только на вдохновение, а глядеть на твои схемы паскудные меня с души воротит. Тьфу!
- Ну и, не гляди, кустарь-одиночка. Завидуй молча. А у нас тут прогресс. Железный конь идёт на смену крестьянской лошадке.
- Ну и, @бись ты конем. Железным.
...
Приведу одну из многих схем отлова свежего бабья, для примера.
Начало 90-х.
Меня взяли в труппу. Правда, на амплуа "звук падающего тела".
Вечер. Идем с Андрюшей по ул. Горького (ныне Тверской) и выискиваем цель. Есть. Цель захвачена.
Маленький беззащитный Гордей в вязаной шапочке и шарфике, "случайно", натыкается на двух юных ланей с этюдниками. Лани, явно, местные.
- Девушки, не подскажете, как пройти на Стадион Юных Пионеров?
- Да, она вот он тут, за углом!
- Покажете?
- Да, тут 50 метров всего! Идемте!
Проходят меторв 10 и на пути у них возникает мрачная фигура Олега. Внешне он - олицетворение чистых рук, холодного ума и горячего сердца. Одет соответствующе: в штатское, как говорили. Дорогое серое пальто комитетского фасона, ондатровая шапка, очки.
Выхватывет водяной пистолет (копия Макарова) . Орет-
"Всем стоять! Руки в гору!
Нам:
- Жалом в землю, не доводи до греха!!!
Послушно падаем на грунт.
Девкам:
- Ваши документы!!!!
Художницы трясущимися лапками тянут ему студенческие. Олежа, не глядя, убирает их в карман.
- Давно вы их знаете? - Кивает на наши тела.
- Нннет....ччто Вы...Оооони только что к нннам пристали. Мы даже имен их не знаем.
- То есть, вы не в курсе,что это-опаснейшие преступники? Террористы!
- Ддддда откуда....Да, мы...Ддддядинька...
Пока Олег допрашивал трепещущих ланей, Гордей с воплем "АЛЛЛААХБАР!!!" подскочил с земли и пырнул его в живот ножом. Ну, ножа-то у него не было, но кто в потьмах, что разглядит. Девки побелели.
Доблестный комитетчик согнулся и повалился на бок, но при этом успел навести пистоль.
Бабы истошно завизжали. Я их понимаю. Показали дорогу к стадиону Юных Ленинцев, нечего сказать.
Вместо ожидаемого девами выстрела раздалось журчание-и струя воды попадает мне в рожу. Не успев вскочить, падаю, как подкошенный . Начинаю корчиться и конвульсировать. Пускаю пузыри и хриплю Гордею: Бэги, брат! Мине канец-вада отравлена! И затихаю.
Не успел. Еще один "выстрел" и Гордей оседает в истоме.
"Комитетчик" тоже испускает дух.
Последняя сцена Гамлета. Все умерли. Среди моря трупов трясутся две газели.
До девиц начинает что-то доходить. Встаем с Гордеем, отряхиваемся, извиняемся за экспромт. Бабы начинают дико ржать. Дело сделано, они готовы ехать с нами куда угодно. Садимся в машину, но девчонки постоянно оборачиваются. Олег лежит в той же позе.
Спросить им, видать, неловко. Наутро, как приличные люди, привозим девушек туда, где взяли. Объятья, поцелуи, звони, пиши, пока, итд.
Отъезжаем и видим застывших девиц, что вытаращенными глазами рассматривают асфальт. На нем четко виден обрисованный мелом контур согнутого человеческого тела.
Некоторые после не приезжали даже за студенческими. Но отказать себе в последнем штрихе мы не могли. Без него композиция страдала бы незавершенностью.
