Приехал в часть на присягу фотограф, чтобы солдаты могли фотки домой отослать. К нему, конечно, очередь выстроилась для индивидуальных снимков, хотя брал он немало, пять рублей, по тем, советским еще временам. Пристроился в хвост очереди и я, хотя в кошельке всего пять рублей оставалось, но уж очень хотелось родных и близких порадовать.
А когда в парадку перед присягой переодевался, то кошелек в тумбочке оставил. Сейчас сам удивляюсь этому наивному по молодости поступку. И вот, уже после церемонии присяги, стоим в очереди к фотографу. Отщелкал меня — гордого, в новенькой парадке, жаль только что автоматы уже в оружейку сдали. И говорит:
— Завтра будет готово. Пять рублей с вас, товарищ солдат.
— Сейчас, за кошельком схожу
— А где у тебя кошелек, воин? ? Удивился фотограф, устало опустился на стул, и почему-то помрачнел.
Насвистывая, иду к своей тумбочке, открываю — ба! А кошелька-то нету. Возвращаюсь, а он уже все понял по моей физиономии:
— C3, 14здили?
Хорошо, рядом в курилке сержант наш эту сцену наблюдал. Поднялся, подходит к нам, достает пятерку и протягивает фотографу. Потом забычковал свою недокуренную сигарету и рявкнул:
— Второй взвод строится!
Построились моментально, это мы уже умели. И замкомвзвода сержант Никитин задвинул речугу:
— Второй взвод! У нас залет, воины. Сейчас по распорядку праздник и личное время. А завтра утром рядовой (называет мою фамилию) просыпается и удивляется: Его кошелек лежит в тумбочке как ни в чем не бывало. А если так не случится, то вместо личного времени будет полоса препятствий! Ежедневно, так твою распротак, пока кошелек с деньгами не окажется на месте. Вольно, разойдись!
Надо ли говорить, что на следующее утро все было в порядке. Вернул я сержанту пятеру, выслушал от него дружеские напутствия о том, какой я долбо@б, оказывается, и получил фотографии. Заканчивался первый месяц веселой службы, а Вадик Никитин потом постоянно подкалывал меня:
— Ну чего, дебют поправили? Шахматист, мля...
