Привели к нам в клинику маленького ребенка, зубик полечить.
Как себя ведут обычно дети в кресле у дантиста, известно всем.
Внутренне приготовившись и помолясь, приступил к делу.
После укольчика анестезии, начал раскладывать инструменты в нужном порядке.
И на какое-то время выпустил малыша из виду.
Взглянув на него снова, я обмер. Ребенок лежал в кресле без сознания. Анафилактический шок, понял я. Это самое страшное, что может случиться. Медсестра впала в такую панику, что пришлось выгнать ее из кабинета. Она стала помогать за его пределами — вопить, звать на помошь. Коллеги, ринулись на помощь из своих кабинетов. Клиника мгновенно поднялась на уши. Многие на бегу набирали номер скорой помощи. А мы приготовились оказывать первичную мед помощь, чтобы дитя дожило до приезда реаниматологов. Все это заняло какие-то секунды, которые не просто показались вечностью, а взвинтили нервное напряжение до уровня ультразвука.
И вот, когда я склонился над ни на что не реагирующим ребенком, он причмокнул губами, всхрапнул и улыбнулся во сне. Вот так, ожидать можно было всего, что угодно, но никак не того, что малыш с зубной болью уснет в стоматологическом кресле, окруженный враждебной, с точки зрения ребенка, обстановкой, да еще и будучи дважды уколотым в десну «добрым» дядей в белом халате.
© Некто Леша
Как себя ведут обычно дети в кресле у дантиста, известно всем.
Внутренне приготовившись и помолясь, приступил к делу.
После укольчика анестезии, начал раскладывать инструменты в нужном порядке.
И на какое-то время выпустил малыша из виду.
Взглянув на него снова, я обмер. Ребенок лежал в кресле без сознания. Анафилактический шок, понял я. Это самое страшное, что может случиться. Медсестра впала в такую панику, что пришлось выгнать ее из кабинета. Она стала помогать за его пределами — вопить, звать на помошь. Коллеги, ринулись на помощь из своих кабинетов. Клиника мгновенно поднялась на уши. Многие на бегу набирали номер скорой помощи. А мы приготовились оказывать первичную мед помощь, чтобы дитя дожило до приезда реаниматологов. Все это заняло какие-то секунды, которые не просто показались вечностью, а взвинтили нервное напряжение до уровня ультразвука.
И вот, когда я склонился над ни на что не реагирующим ребенком, он причмокнул губами, всхрапнул и улыбнулся во сне. Вот так, ожидать можно было всего, что угодно, но никак не того, что малыш с зубной болью уснет в стоматологическом кресле, окруженный враждебной, с точки зрения ребенка, обстановкой, да еще и будучи дважды уколотым в десну «добрым» дядей в белом халате.
© Некто Леша
