Ситуация довольно неприятная. Гадкая даже.
Мы с мужем развелись. Катализатором развода стала вскрывшаяся интрижка. Как позже выяснится — одна из череды многих интрижек.
Самое ужасное во всей этой ситуации даже не то, что мой тогда ещё муж изменял мне. Самое гадкое то, что все знали, но молчали об этом. Знала моя сестра, знали две очень близкие (до последнего времени) подруги, знали все коллеги на работе, знала даже моя родная мама. Но при этом все молчали в тряпочку. И если коллег ещё как-то можно простить — они лишь временные люди, с которыми мне приходится пересекаться по делу, то друзья и родные — это кошмар какой-то.
Я до сих пор не могу найти объяснения, почему молчала родная мама и сестра?!
Очень сильно с ними поругалась.
Даже разговаривать не хочется ни с кем. Когда тебе изменяют — это одно. А когда все окружающие ещё и судачат об этом, но тебе ни слова не говорят — совершенно иное.
С подругами тоже распрощалась. Сто лет такие подруги не нужны, которые о тебе судачат, косточки перемывают, а сказать в лицо по-настоящему важные вещи не хотят.
Мы с мужем развелись. Катализатором развода стала вскрывшаяся интрижка. Как позже выяснится — одна из череды многих интрижек.
Самое ужасное во всей этой ситуации даже не то, что мой тогда ещё муж изменял мне. Самое гадкое то, что все знали, но молчали об этом. Знала моя сестра, знали две очень близкие (до последнего времени) подруги, знали все коллеги на работе, знала даже моя родная мама. Но при этом все молчали в тряпочку. И если коллег ещё как-то можно простить — они лишь временные люди, с которыми мне приходится пересекаться по делу, то друзья и родные — это кошмар какой-то.
Я до сих пор не могу найти объяснения, почему молчала родная мама и сестра?!
Очень сильно с ними поругалась.
Даже разговаривать не хочется ни с кем. Когда тебе изменяют — это одно. А когда все окружающие ещё и судачат об этом, но тебе ни слова не говорят — совершенно иное.
С подругами тоже распрощалась. Сто лет такие подруги не нужны, которые о тебе судачат, косточки перемывают, а сказать в лицо по-настоящему важные вещи не хотят.
