Людей, которые приходят в наше серьёзное и очень уютное государственное учреждение впервые, к тому же не за медицинской помощью, а так — пройти какой-нибудь медосмотр и уйти с печатью и автографом — видно сразу. Они с некоторой опаской косятся по сторонам: вдруг то, что рассказывают про психически больных — правда? Вдруг тот дядечка, что загадочно улыбается, сейчас достанет из-за пазухи топор? Или ружьё? Или просто голыми зубами всех порвёт? Они же такие. Непредсказуемые.
Потом, как правило, они успокаиваются — заведение как заведение, люди как люди, всё как везде. Но время от времени кто-нибудь из наших пациентов всё-таки умудряется отмочить цыганочку с выходом — так, для приличия, чтобы не расслаблялись. И снова на какое-то время в диспансере наступают тишина и благолепие: никто ни с кем не собачится в очередях, все крайне вежливы и предупредительны...
Тут однажды пришлось посреди приёма выйти из кабинета — привезли бабушку на первичный приём, а поскольку ходит она очень плохо, то проще мне было дойти до машины, чем ей до кабинета. Очередь под дверью, состоявшая на тот момент в основном из пришедших на комиссию учителей, взроптала — мол, как же так, на кого же вы нас покидаете, что за безобразие! Пообещав вернуться и наказав всем вести себя хорошо, я вышел на улицу, побеседовал в машине с бабушкой и её родственниками, сделал запись в амбулаторной карте и вернулся обратно.
Около кабинета царил образцовый порядок. Учителя, несмотря на обилие свободных мест, стояли вдоль стенки по стойке «смирно» и наперебой предлагали даме, что возлежала на диванчике, зайти ко мне без очереди. Я улыбнулся: на приём пришла Галя. А если Гале что-то нужно, она обязательно устраивает представление в лучших истерических традициях.
Как удалось выяснить у медсестры, Галя явилась ровно через минуту после того, как я покинул кабинет. Подошла, заламывая руки, к двери. Услышала гневное «вас тут не стояло!» из учительской очереди. Обернулась. Возрыдала. Упала на пол. Полежала. Потом встала на колени. Помолилась. Снова упала на пол. Порыдала там. Доползла до дивана и прилегла там дожидаться доктора.
В кабинет Галя проследовала на коленях, рыдая и крестясь. Дождавшись, когда медсестра прикроет за нею дверь, она живо поднялась, присела на стул и, моментально утерев слёзы, деловито сообщила:
-- Доктор, мне срочно надо в отделение неврозов.
-- Я уже понял, - кивнул я. - Что случилось-то?
-- Пенсия кончилась! - с готовностью возрыдала она вновь, - Только на квартплату и хватило, а в доме поесть нечего! А я теперь не сплю, всё плачу и плачу!
-- Галя, - вздохнул я, - Ну мы же друг друга не первый десяток лет знаем, уж мне-то этот концерт можешь не устраивать.
-- А вдруг вы меня не положите? - шмыгнула она носом.
-- Галя, что ж я — зверь какой? - улыбнулся я. - Положу, конечно. Сейчас направление напишу — и отправляйся в приёмный покой, медсестра тебя проводит. Ты только слишком широко не улыбайся там, в приёмном покое. А то не поверят, что ты вся в депрессии.
-- Поверят, - доверительно шепнула Галя. - Я и там поплакать могу. И ещё чего-нибудь.
Из кабинета Галя вышла, гордо расправив плечи, с лучезарной улыбкой на лице (забыла-таки рекомендации!), победно озирая притихшую очередь.
-- Что это было? - осторожно спросила меня учительница, вошедшая, как только кабинет освободился.
-- Психотерапия в действии, - улыбнулся я. - Человеку было плохо, он пришёл, пара слов — и всё как рукой сняло.
-- Фантастика! - восхитилась дама.
-- Так мы же — профессионалы! - воздел я перст. - Итак, с чем пожаловали? Что беспокоит?
