Как отправиться в кругосветное путешествие, сдав однокомнатную квартиру в Москве (25 фото)
Никита Демин бросил работу в банке. Ольга Тиманова (Ханна) уволилась из редакции, где была корреспондентом. Ребята второй год путешествуют по миру и выкладывают фото- и видеоотчеты о своих приключениях. Свой проект они назвали Goodbye Normals. Ежемесячный бюджет на двоих — чуть больше 30 тысяч рублей, которые Никита и Ханна получают от сдачи однушки в Москве. Ребята уже проехали по Азии и сейчас находятся в Африке
Никита: С самой школы и до окончания института я слышал, что всем что-то должен. Мне хотелось забыть об этом ощущении на некоторое время, пусть даже жертвуя комфортом. Так что я уезжал в том числе и от работы, начальников, менеджеров, коллег. С момента принятия решения о путешествии и до его начала прошел целый год. За это время я ни разу не усомнился в том, что это того стоит.
Ханна: К тому моменту, когда мы решили отправиться в путешествие, я не была за границей ни разу — даже в пресловутых Турции и Египте, только ездила автостопом по России и Украине. Мне хотелось приключений, свободы. Мысль о кругосветном путешествии, пожалуй, самая фееричная идея за всю мою жизнь. Глупо было бы ее убивать
Никита: Мы познакомились за пару месяцев до старта. В тот момент я уже почти купил билет в Пекин. Китай должен был стать первой страной в путешествии.
Ханна: Я тогда только планировала собственную кругосветку. Работала на двух работах, копила, продумывала маршрут и наткнулась на группу Goodbye Normals «ВКонтакте».
Никита: У меня было больше времени на подготовку, поэтому я заранее сделал визы в Китай, Индию, Австралию, США. Австралийская виза оказалась самой сложной, но мне помогли друзья с того материка, сделали приглашение. Ханну в Австралию не пустили. Мы подавали на визу в посольстве Австралии в Бангкоке, но потерпели фиаско, так что отложили страну кенгуру на потом.
Ханна: Мы сделали годовую медицинскую страховку. Причина одна: везде написано, что она нужна. Пока что мы ею ни разу не воспользовались. И не потому, что не прибегали к услугам местных врачей, а потому, что в странах Азии и Африки проще отдать 10 баксов, чем звонить и разбираться со страховой: больше на разговоры потратишь.
Никита: Мой рюкзак на момент вылета из Москвы весил 24 килограмма. Там было много ненужного хлама. Разные адаптеры и провода в нескольких экземплярах. Даже три упаковки греющих подушечек с собой взял, чтобы, если что, согреться. За первый год я выбросил половину лекарств, что купил в Москве. Они и весили немало, и при необходимости их можно было купить где угодно.
Ханна: Косметика была выброшена уже на 14-й день. Расставаться с ней было несложно, казалось, что это всё пустое и второстепенное барахло. Через год, правда, стала сильно скучать, так что иногда покупаем мне что-нибудь для красоты. Зимние куртки мы с Никитой оставили в Непале, потому что не знали, когда они нам пригодятся в следующий раз. Теплой обуви у нас по одной паре, и она до сих пор с нами, так как даже в Африке бывает прохладно.
Ханна: Мы стараемся выбирать страны, куда несложно получить визу. Ну или где она вообще не нужна. В Азии с этим нет проблем вообще. Визы нужны только в Индии и Китае, но получить их несложно. В Африке труднее: визы во многих странах нужны, стоят в среднем $50 с человека. Получить их без проблем можно прямо на границе.
Что касается документов для визы, любой документ можно подделать: справку с работы, выписку из банка, любые брони через интернет. Поэтому, даже если у вас на самом деле нет никаких планов, вы сможете убедить консула в том, что у вас всё строго по расписанию и даже имеется обратный билет на самолет.
Никита: Главное, что нам удалось выяснить, — мир не опасен и не страшен. В Африке самое неприятное, с чем нам пришлось столкнуться, — безграничное любопытство местных, порой граничащее с назойливостью. Просыпаешься утром в машине, а вокруг тебя толпа местных, показывают пальцами, смеются, обсуждают. Это слегка раздражает, но не смертельно.
Ханна: Всё, что касается бумажек, виз, разрешений и т.п. нас не пугало. Знали, что голова вроде есть на плечах — договоримся, справимся, разрулим. Африки побаивались. Сейчас стыдно, но у нас ведь не было других источников информации, кроме СМИ. Казалось, что там опасно, дикие животные повсюду, племена, жара, болезни, войны.
Ханна: Жизнь вне зоны комфорта стимулирует думать, выпутываться, двигаться. Она не дает тебе заскучать и постоянно подбрасывает сложности. Но со временем эти сложности начинают повторяться и надоедают. Ты постоянно экономишь, переживаешь. «Впереди еще целых четыре дня без душа», «блин, снова будем есть рис, ну рис так рис», «охлаждающая жидкость для двигателя — дороговато, давай на воде».
Первую часть трипа мы больше замечали положительную сторону жизни вне зоны комфорта, а сейчас всё наоборот. Это дико обломно — стоять у Килиманджаро и не подняться на него просто потому, что нет денег. Трекинг на самую высокую гору Африки с человека стоит $1300. На эти деньги мы можем жить вдвоем 40 дней.
Никита: Бывало и такое, что спали просто на улице: в Индии, Вьетнаме, Малайзии. Ощущения эволюционируют. В первый раз ты просыпаешься и думаешь: «Ништяк, вот мы крутые, всё нипочем». Но потом уже стараешься избегать подобных моментов.
Никита: Физически непросто даются постоянные переезды. Во Вьетнаме, например, общественный автобус рассчитан на 20 человек, а едут в нем 40. Ты сидишь, зажатый со всех сторон, 7–10 часов подряд. В Эфиопии другой аттракцион — нелегальные маршрутки, которые по ночам (пока спит полиция) едут с севера страны в столицу. Местность гористая, поэтому старый перегруженный минивэн, несущийся по неосвещенной дороге на скорости 120 км/ч, немного пугает.
Ханна: Сейчас в Африке мы по восемь дней живем в машине, а потом два-три дня в гестхаусе переводим дух и тратим сэкономленные деньги. Это средние цифры. Тут сложно планировать. Можно сказать себе, что мы завтра найдем, где жить, и не найти. Тогда +1 день в машине и без душа. В общем, не мыться неделю становится чем-то вроде нормы. Но у нас есть ведро, которое мы каждый день наполняем водой на заправке или из колонки, из него и ополаскиваемся. Спим в тачке. Есть москитная сетка, так что мы открываем окна, и нам не душно.
Ханна: В Индии поезда — просто песня. Особенно если ты едешь без билета и спишь на полу в тамбуре среди таких же «богачей», только индусов. Но порой нам попадались крутые комфортабельные автобусы — слипербасы с горизонтальными сидушками, на которых можно лежать. В автобусе был кондиционер и туалет. Если ты покупаешь ночной переезд, он заменяет тебе гостиницу.
Никита: Быть вместе 24 часа в сутки 16 месяцев подряд — это действительно непросто. Конечно, мы ссоримся. Иногда часто. Иногда сильно. Просто устаем друг от друга, да и характер и гордость никто не отменял. Но у нас один дом на двоих, поэтому уйти друг от друга особенно некуда. Иногда кто-то один остается дома, а второй идет гулять. Но Ханне по Африке одной гулять небезопасно — на одинокую белую девушку тут смотрят с особым вожделением. Помню, как-то она запустила мусорным ведром в одного наглого мужика. Постоять за себя она может, но лучше не провоцировать подобные ситуации.
Никита: Наш основной доход — 30 тысяч рублей в месяц, которые я получаю от сдачи однокомнатной квартиры в Москве. Накопления, которые были у нас в начале, давно закончились. Периодически подписчики нашей группы «ВКонтакте» подкидывают нам на карту деньги, в среднем 1500 рублей в месяц.
Никита: Если не укладываемся в бюджет, переходим в режим «повышенной экономии». Это когда сидишь на одном месте и вообще ничего не покупаешь, кроме еды. В таких случаях обычно экономим на мясе и едим рис или макароны с овощами. Но это бьет только по мне, так как Ханна и без того вегетарианка.
Ханна: У нас нет страха остаться без денег. Хотя даже если так случится, мы будем не одни: в Африке полно людей без денег. А если серьезно, мы знаем, что наши друзья, подписчики и родители смогут нас выручить.
Встать посреди города с табличкой I need money for travel мы можем, тут ума много не нужно. Но некрасиво просить денег, ничего не давая взамен. Если дела пойдут совсем плохо, мы встанем на улице с гитарой или будем фотографировать народ за $1, чтобы хоть немного оправдать вложение в нас. В Америке это могло бы сработать. Но здесь, а Африке, этот разговор не имеет смысла, здесь половина живет беднее нас.
Никита: Наш бюджет от страны к стране не меняется, но меняется уровень комфорта, который мы можем себе позволить. Непал и Индия — пока самые дешевые страны из всех, где мы были. После них у нас оставались деньги к концу месяца. Самой дорогой пока можно считать Замбию.
Теперь мы передвигаемся на машине, так что при пересечении границ платим не только за свои визы, но и за разрешение на тачку. В результате пересечение границ стало для нас в два раза дороже.
Никита: Мы думали о заработке на YouTube. Наши видео нам приносят максимум по 15 баксов в месяц, каждое набирает в среднем три тысячи просмотров. Многие из роликов не монетизируются из-за авторских прав на музыку, используемую в ролике. Но даже если бы не было такой проблемы, мы бы заработали 30 баксов при прежнем количестве просмотров.
К тому же запрос «путешествие» далеко не самый популярный в поисковиках. В прошлом месяце «кругосветное путешествие» в «Яндексе» искали 23 тысячи раз, а, например, слово «прикол» — четыре миллиона раз. Так что, рассказывая о путешествиях, популярным не станешь.
Ханна: Автостоп в Африке — дело очень непростое. А общественный транспорт, как и в любом другом месте планеты, везет тебя только от точки А в точку Б. Всё, что между, остается за кадром. Нам захотелось машину, и мы подумали про краудфандинг: «А что если? Почему бы и нет?» Хотя мы понимали, что даже если не соберем деньги на «Бумстартере», продолжим путешествовать по Африке и без тачки.
Никита: В самом начале пути нам казалось, что кайф от путешествия минимально зависит от средств. Нам было только в радость найти приключения и выбраться из них. Мы были счастливы сэкономить на еде и жилье, лишь бы продолжать свой путь. Сейчас эти лишения начинают всё больше раздражать. Уже нет той эйфории, что прежде. Мы просто доводим начатое до конца. Но, к счастью, нам это нетрудно делать с улыбкой.
Никита: Впереди Латинская, Центральная и Северная Америка. Ну а там уж домой через Европу или через восток России. Через год-полтора вернемся в Москву. Я знаю точно, что по приезде не вернусь в ряды офисного планктона. Буду пробовать себя в журналистике, возможно, на телевидении. Ханна не собирается бросать журналистику, так что в ее жизни должно быть меньше перемен. Еще у нас появилась общая мечта — построить гестхаус или хостел на каком-нибудь острове.
Никита: Наш проект должен показать, что мечты нужно исполнять, иначе хрень какая-то, а не жизнь. И мы не говорим, что кругосветка — это сплошная романтика. Романтика есть, вот только она перемешана с сильным запахом пота, постоянным чувством голода, отсутствием комфорта и неуверенностью в завтрашнем дне.
Никита: С самой школы и до окончания института я слышал, что всем что-то должен. Мне хотелось забыть об этом ощущении на некоторое время, пусть даже жертвуя комфортом. Так что я уезжал в том числе и от работы, начальников, менеджеров, коллег. С момента принятия решения о путешествии и до его начала прошел целый год. За это время я ни разу не усомнился в том, что это того стоит.
Ханна: К тому моменту, когда мы решили отправиться в путешествие, я не была за границей ни разу — даже в пресловутых Турции и Египте, только ездила автостопом по России и Украине. Мне хотелось приключений, свободы. Мысль о кругосветном путешествии, пожалуй, самая фееричная идея за всю мою жизнь. Глупо было бы ее убивать
Никита: Мы познакомились за пару месяцев до старта. В тот момент я уже почти купил билет в Пекин. Китай должен был стать первой страной в путешествии.
Ханна: Я тогда только планировала собственную кругосветку. Работала на двух работах, копила, продумывала маршрут и наткнулась на группу Goodbye Normals «ВКонтакте».
Никита: У меня было больше времени на подготовку, поэтому я заранее сделал визы в Китай, Индию, Австралию, США. Австралийская виза оказалась самой сложной, но мне помогли друзья с того материка, сделали приглашение. Ханну в Австралию не пустили. Мы подавали на визу в посольстве Австралии в Бангкоке, но потерпели фиаско, так что отложили страну кенгуру на потом.
Ханна: Мы сделали годовую медицинскую страховку. Причина одна: везде написано, что она нужна. Пока что мы ею ни разу не воспользовались. И не потому, что не прибегали к услугам местных врачей, а потому, что в странах Азии и Африки проще отдать 10 баксов, чем звонить и разбираться со страховой: больше на разговоры потратишь.
Никита: Мой рюкзак на момент вылета из Москвы весил 24 килограмма. Там было много ненужного хлама. Разные адаптеры и провода в нескольких экземплярах. Даже три упаковки греющих подушечек с собой взял, чтобы, если что, согреться. За первый год я выбросил половину лекарств, что купил в Москве. Они и весили немало, и при необходимости их можно было купить где угодно.
Ханна: Косметика была выброшена уже на 14-й день. Расставаться с ней было несложно, казалось, что это всё пустое и второстепенное барахло. Через год, правда, стала сильно скучать, так что иногда покупаем мне что-нибудь для красоты. Зимние куртки мы с Никитой оставили в Непале, потому что не знали, когда они нам пригодятся в следующий раз. Теплой обуви у нас по одной паре, и она до сих пор с нами, так как даже в Африке бывает прохладно.
Ханна: Мы стараемся выбирать страны, куда несложно получить визу. Ну или где она вообще не нужна. В Азии с этим нет проблем вообще. Визы нужны только в Индии и Китае, но получить их несложно. В Африке труднее: визы во многих странах нужны, стоят в среднем $50 с человека. Получить их без проблем можно прямо на границе.
Что касается документов для визы, любой документ можно подделать: справку с работы, выписку из банка, любые брони через интернет. Поэтому, даже если у вас на самом деле нет никаких планов, вы сможете убедить консула в том, что у вас всё строго по расписанию и даже имеется обратный билет на самолет.
Никита: Главное, что нам удалось выяснить, — мир не опасен и не страшен. В Африке самое неприятное, с чем нам пришлось столкнуться, — безграничное любопытство местных, порой граничащее с назойливостью. Просыпаешься утром в машине, а вокруг тебя толпа местных, показывают пальцами, смеются, обсуждают. Это слегка раздражает, но не смертельно.
Ханна: Всё, что касается бумажек, виз, разрешений и т.п. нас не пугало. Знали, что голова вроде есть на плечах — договоримся, справимся, разрулим. Африки побаивались. Сейчас стыдно, но у нас ведь не было других источников информации, кроме СМИ. Казалось, что там опасно, дикие животные повсюду, племена, жара, болезни, войны.
Ханна: Жизнь вне зоны комфорта стимулирует думать, выпутываться, двигаться. Она не дает тебе заскучать и постоянно подбрасывает сложности. Но со временем эти сложности начинают повторяться и надоедают. Ты постоянно экономишь, переживаешь. «Впереди еще целых четыре дня без душа», «блин, снова будем есть рис, ну рис так рис», «охлаждающая жидкость для двигателя — дороговато, давай на воде».
Первую часть трипа мы больше замечали положительную сторону жизни вне зоны комфорта, а сейчас всё наоборот. Это дико обломно — стоять у Килиманджаро и не подняться на него просто потому, что нет денег. Трекинг на самую высокую гору Африки с человека стоит $1300. На эти деньги мы можем жить вдвоем 40 дней.
Никита: Бывало и такое, что спали просто на улице: в Индии, Вьетнаме, Малайзии. Ощущения эволюционируют. В первый раз ты просыпаешься и думаешь: «Ништяк, вот мы крутые, всё нипочем». Но потом уже стараешься избегать подобных моментов.
Никита: Физически непросто даются постоянные переезды. Во Вьетнаме, например, общественный автобус рассчитан на 20 человек, а едут в нем 40. Ты сидишь, зажатый со всех сторон, 7–10 часов подряд. В Эфиопии другой аттракцион — нелегальные маршрутки, которые по ночам (пока спит полиция) едут с севера страны в столицу. Местность гористая, поэтому старый перегруженный минивэн, несущийся по неосвещенной дороге на скорости 120 км/ч, немного пугает.
Ханна: Сейчас в Африке мы по восемь дней живем в машине, а потом два-три дня в гестхаусе переводим дух и тратим сэкономленные деньги. Это средние цифры. Тут сложно планировать. Можно сказать себе, что мы завтра найдем, где жить, и не найти. Тогда +1 день в машине и без душа. В общем, не мыться неделю становится чем-то вроде нормы. Но у нас есть ведро, которое мы каждый день наполняем водой на заправке или из колонки, из него и ополаскиваемся. Спим в тачке. Есть москитная сетка, так что мы открываем окна, и нам не душно.
Ханна: В Индии поезда — просто песня. Особенно если ты едешь без билета и спишь на полу в тамбуре среди таких же «богачей», только индусов. Но порой нам попадались крутые комфортабельные автобусы — слипербасы с горизонтальными сидушками, на которых можно лежать. В автобусе был кондиционер и туалет. Если ты покупаешь ночной переезд, он заменяет тебе гостиницу.
Никита: Быть вместе 24 часа в сутки 16 месяцев подряд — это действительно непросто. Конечно, мы ссоримся. Иногда часто. Иногда сильно. Просто устаем друг от друга, да и характер и гордость никто не отменял. Но у нас один дом на двоих, поэтому уйти друг от друга особенно некуда. Иногда кто-то один остается дома, а второй идет гулять. Но Ханне по Африке одной гулять небезопасно — на одинокую белую девушку тут смотрят с особым вожделением. Помню, как-то она запустила мусорным ведром в одного наглого мужика. Постоять за себя она может, но лучше не провоцировать подобные ситуации.
Никита: Наш основной доход — 30 тысяч рублей в месяц, которые я получаю от сдачи однокомнатной квартиры в Москве. Накопления, которые были у нас в начале, давно закончились. Периодически подписчики нашей группы «ВКонтакте» подкидывают нам на карту деньги, в среднем 1500 рублей в месяц.
Никита: Если не укладываемся в бюджет, переходим в режим «повышенной экономии». Это когда сидишь на одном месте и вообще ничего не покупаешь, кроме еды. В таких случаях обычно экономим на мясе и едим рис или макароны с овощами. Но это бьет только по мне, так как Ханна и без того вегетарианка.
Ханна: У нас нет страха остаться без денег. Хотя даже если так случится, мы будем не одни: в Африке полно людей без денег. А если серьезно, мы знаем, что наши друзья, подписчики и родители смогут нас выручить.
Встать посреди города с табличкой I need money for travel мы можем, тут ума много не нужно. Но некрасиво просить денег, ничего не давая взамен. Если дела пойдут совсем плохо, мы встанем на улице с гитарой или будем фотографировать народ за $1, чтобы хоть немного оправдать вложение в нас. В Америке это могло бы сработать. Но здесь, а Африке, этот разговор не имеет смысла, здесь половина живет беднее нас.
Никита: Наш бюджет от страны к стране не меняется, но меняется уровень комфорта, который мы можем себе позволить. Непал и Индия — пока самые дешевые страны из всех, где мы были. После них у нас оставались деньги к концу месяца. Самой дорогой пока можно считать Замбию.
Теперь мы передвигаемся на машине, так что при пересечении границ платим не только за свои визы, но и за разрешение на тачку. В результате пересечение границ стало для нас в два раза дороже.
Никита: Мы думали о заработке на YouTube. Наши видео нам приносят максимум по 15 баксов в месяц, каждое набирает в среднем три тысячи просмотров. Многие из роликов не монетизируются из-за авторских прав на музыку, используемую в ролике. Но даже если бы не было такой проблемы, мы бы заработали 30 баксов при прежнем количестве просмотров.
К тому же запрос «путешествие» далеко не самый популярный в поисковиках. В прошлом месяце «кругосветное путешествие» в «Яндексе» искали 23 тысячи раз, а, например, слово «прикол» — четыре миллиона раз. Так что, рассказывая о путешествиях, популярным не станешь.
Ханна: Автостоп в Африке — дело очень непростое. А общественный транспорт, как и в любом другом месте планеты, везет тебя только от точки А в точку Б. Всё, что между, остается за кадром. Нам захотелось машину, и мы подумали про краудфандинг: «А что если? Почему бы и нет?» Хотя мы понимали, что даже если не соберем деньги на «Бумстартере», продолжим путешествовать по Африке и без тачки.
Никита: В самом начале пути нам казалось, что кайф от путешествия минимально зависит от средств. Нам было только в радость найти приключения и выбраться из них. Мы были счастливы сэкономить на еде и жилье, лишь бы продолжать свой путь. Сейчас эти лишения начинают всё больше раздражать. Уже нет той эйфории, что прежде. Мы просто доводим начатое до конца. Но, к счастью, нам это нетрудно делать с улыбкой.
Никита: Впереди Латинская, Центральная и Северная Америка. Ну а там уж домой через Европу или через восток России. Через год-полтора вернемся в Москву. Я знаю точно, что по приезде не вернусь в ряды офисного планктона. Буду пробовать себя в журналистике, возможно, на телевидении. Ханна не собирается бросать журналистику, так что в ее жизни должно быть меньше перемен. Еще у нас появилась общая мечта — построить гестхаус или хостел на каком-нибудь острове.
Никита: Наш проект должен показать, что мечты нужно исполнять, иначе хрень какая-то, а не жизнь. И мы не говорим, что кругосветка — это сплошная романтика. Романтика есть, вот только она перемешана с сильным запахом пота, постоянным чувством голода, отсутствием комфорта и неуверенностью в завтрашнем дне.
