Жил у нас в усадьбе старик с умеренным психоорганическим синдромом. Человек не умел сдерживать никакие порывы. Ну, болезнь такая. Вспыхивал как спичка. Ругал и кричал на всех и всё, ворчал и матерился, пока не уставал или не забывал слова. Никто не хотел с ним жить в комнате, поэму поселили его с глухонемым мужчиной. Он единственный мог его выносить.
В последние полгода у старика появилась страсть. Всю неделю он старательно выводил непослушные каракули. Пыхтел, матерился, психовал, когда забывал названия или значение слов, рвал написанное и снова начинал сначала. В конце недели приносил вымученное измятое письмо библиотекарю на отправку. Письма всегда адресованы по одному адресу, его прежнему месту жительства, в дом который давно стоит заколоченным.
За пять лет проживания у нас, несчастному старику никто не звонил и никто не приезжал, поэтому увидев в тексте безобразные проклятья, библиотекарь отправлять это письмо и все последующие странные письма не стала. Складывала их стопочкой в столе.
Болезнь прогрессировала, старик вскоре умер. А письма, оказалось, он писал сам себе. Писал себе от имени дочери, от имени жены, проклинал себя за то, что мучил их, обижал, портил жизнь, не любил, не берег. Целая стопка писем с проклятиями и обидой на самого себя, письма со страшными признаниями.
Хоронить старика забрала дочь. Над письмами она поплакала, и забрала с собой показать маме. Наверное, он бы остался довольным, его услышали и, наверное, простили.
BabaNaka73
В последние полгода у старика появилась страсть. Всю неделю он старательно выводил непослушные каракули. Пыхтел, матерился, психовал, когда забывал названия или значение слов, рвал написанное и снова начинал сначала. В конце недели приносил вымученное измятое письмо библиотекарю на отправку. Письма всегда адресованы по одному адресу, его прежнему месту жительства, в дом который давно стоит заколоченным.
За пять лет проживания у нас, несчастному старику никто не звонил и никто не приезжал, поэтому увидев в тексте безобразные проклятья, библиотекарь отправлять это письмо и все последующие странные письма не стала. Складывала их стопочкой в столе.
Болезнь прогрессировала, старик вскоре умер. А письма, оказалось, он писал сам себе. Писал себе от имени дочери, от имени жены, проклинал себя за то, что мучил их, обижал, портил жизнь, не любил, не берег. Целая стопка писем с проклятиями и обидой на самого себя, письма со страшными признаниями.
Хоронить старика забрала дочь. Над письмами она поплакала, и забрала с собой показать маме. Наверное, он бы остался довольным, его услышали и, наверное, простили.
BabaNaka73
