Странная штука - память. То целые пятилетки в воспоминаниях не хранятся, то отдельные эпизоды всю жизнь, как яркий снимок, не тускнеют. То же и с лицами людей. Одни начисто стёрлись, хотя вроде и не мельком были знакомы, другие всегда с тобой.
А ещё все по-разному помнят голодные годы самого начала 90-х. Моя история такая.
Ноябрь 1989 года. Аэропорт Краснодара. Едва не опаздывая, приезжаем к самому концу регистрации на рейс до Красноярска. Провожающие друзья от своих щедрот навеливают мне трёхлитровую банку подсолнечного масла. Я отбиваюсь, потому что у меня на руках маленькая дочка и сумка с её причиндалами на долгий путь. Но они настаивают: бери, это наше, сами занимались, пригодится, будете кушать и нас вспоминать. Короче, буквально силком всучили эту банку, упакованную в крепкую коробку и в пакет.
Сдали багаж, перед входом в зал ожидания проверка ручной клади. На стене огромный плакат с длинным перечнем продуктов, которые нельзя вывозить из Краснодарского края, и в том числе - растительное масло. Но я уже стою перед женщиной в форме. На одной руке двухлетняя дочка, на другой сумка и к животу прижимаю кубанский подарок. Едва глянув на содержимое сумки,
женщина спрашивает, что в пакете. У неё непроницаемое лицо, в которое я в замешательстве смотрю и, помедлив, очень тихо честно отвечаю: "Три литра подсолнечного масла..."
Она смотрит на меня, я на неё. У неё светло-серые глаза под красивыми изящными бровями. Она, скорее всего, выглядит старше своих лет - уже наметились складочки у губ и морщинки у глаз. Она пристально смотрит на меня, потом на дочку. Нюська, измученная дорогой и впечатлениями, обняла меня за шею с самым сиротским видом. Взгляд контролёра смягчается, и она так же тихо спрашивает: "Упаковано хорошо?" Я киваю. "Проходите!"
...Господи, как же выручило нас это масло той длинной голодной зимой! В Шарыпово, куда мы приехали, буквально в течение месяца в магазинах на полках остались берёзовый сок, уксус и морская капуста. Продержались на родительских запасах в погребе и соседской помощью. Старая деревенская часть города жила крепкими хозяйствами, не дали пропасть.
А лицо той женщины -- служащей аэропорта, нарушившей правила, я помню и сейчас. Особенно её лучистые глаза в голубых тенях - уж такая тогда была мода.
©staloweselo
А ещё все по-разному помнят голодные годы самого начала 90-х. Моя история такая.
Ноябрь 1989 года. Аэропорт Краснодара. Едва не опаздывая, приезжаем к самому концу регистрации на рейс до Красноярска. Провожающие друзья от своих щедрот навеливают мне трёхлитровую банку подсолнечного масла. Я отбиваюсь, потому что у меня на руках маленькая дочка и сумка с её причиндалами на долгий путь. Но они настаивают: бери, это наше, сами занимались, пригодится, будете кушать и нас вспоминать. Короче, буквально силком всучили эту банку, упакованную в крепкую коробку и в пакет.
Сдали багаж, перед входом в зал ожидания проверка ручной клади. На стене огромный плакат с длинным перечнем продуктов, которые нельзя вывозить из Краснодарского края, и в том числе - растительное масло. Но я уже стою перед женщиной в форме. На одной руке двухлетняя дочка, на другой сумка и к животу прижимаю кубанский подарок. Едва глянув на содержимое сумки,
женщина спрашивает, что в пакете. У неё непроницаемое лицо, в которое я в замешательстве смотрю и, помедлив, очень тихо честно отвечаю: "Три литра подсолнечного масла..."
Она смотрит на меня, я на неё. У неё светло-серые глаза под красивыми изящными бровями. Она, скорее всего, выглядит старше своих лет - уже наметились складочки у губ и морщинки у глаз. Она пристально смотрит на меня, потом на дочку. Нюська, измученная дорогой и впечатлениями, обняла меня за шею с самым сиротским видом. Взгляд контролёра смягчается, и она так же тихо спрашивает: "Упаковано хорошо?" Я киваю. "Проходите!"
...Господи, как же выручило нас это масло той длинной голодной зимой! В Шарыпово, куда мы приехали, буквально в течение месяца в магазинах на полках остались берёзовый сок, уксус и морская капуста. Продержались на родительских запасах в погребе и соседской помощью. Старая деревенская часть города жила крепкими хозяйствами, не дали пропасть.
А лицо той женщины -- служащей аэропорта, нарушившей правила, я помню и сейчас. Особенно её лучистые глаза в голубых тенях - уж такая тогда была мода.
©staloweselo
