В блокноте красной ручкой было выделено:
«Завтра на работу!»
Подчеркнуто так сильно, что несколько следующих листков промяла глубокая полоска, продавленная шариковой ручкой. Ваня смотрел на запись своими больными от редкого сна глазами и не понимал: опоздал он работу или всё ещё можно немного подремать.
Часы показывали 6 утра. На календаре четверг. Запись, судя по пятнам горчицы, была сделана в воскресенье, потому как воскресенье всегда было днём сосисок. Ваня смутно, но с наслаждением вспоминал, как поставил новый рекорд, съев за вечер сорок мясных полуфабрикатов, запив их апельсиновым или яблочным соком. Возможно, это была и просто водка с лимоном, которую Ваня употреблял в неимоверных количествах последний месяц.
«Значит, всё-таки проспал», — с грустью подумал Ваня, но потом решил, что лучше уж явиться на работу с опозданием, чем не явиться совсем. С этими мыслями он встал с кровати и оглядел свою комнату. Заметив спящего на ковре здоровенного алабая, он вдруг вспомнил, что на днях завёл собаку, но при каких обстоятельствах и как её зовут, совершенно позабыл.
Судя по спокойному храпу пса и наличию у себя всех конечностей, Ваня сделал вывод, что собака не из агрессивных.
Помимо собаки, Ваня стал обладателем кофемашины. Он всегда хотел пить свежесваренный кофе, а потому не сильно удивился тому обстоятельству, что его пьяное альтер-эго осуществило эту мечту. Смущало лишь то, что кофемашина была высотой под два метра и доставлена в его квартиру прямиком из торгового центра. Об этом свидетельствовала официальная наклейка «ТЦ» и куски плитки, к которой намертво был прикреплен автомат.
Ваня так долго находился в забвении, что совершенно позабыл, как нужно вести себя по утрам и какие действия наиболее продуктивны.
Затекшая спина и хрустящие словно хлебные палочки кости наталкивали на мысль, что начинать нужно обязательно с зарядки. Ваня отыскал под диваном свой телефон и поставил заряжаться. Затем, направившись к кофейному аппарату, он постучал по бедрам и, не обнаружив на себе штанов, принялся искать глазами кошелек, копилку, всё, что могло содержать в себе заветные монетки. На глаза попались джинсы, валявшиеся на полу. Судя по модели и вышитым на них цветам, напрашивалось два вывода, весьма тревожные оба. Либо где-то по улице бегает голая женщина, либо у Вани открылась ещё одна личность. Возможно, он уже вовсе и не Ваня, а какая-нибудь Ивана. Пошарив по карманам, он обнаружил несколько монет и паспорт. С первой страницы на него смотрела фотография не самой симпатичной девушки. Дата рождения и фамилия совпадали с его собственной. Перепуганный Иван сравнил фото со своим отражением в зеркале и, обнаружив лишь четыре сходства из десяти, облегченно выдохнул. Закинув внутрь аппарата железные кругляши, Ваня заказал себе чашечку капучино. Автомат недовольно зажужжал и начал злобно плеваться в одноразовую посуду.
Когда напиток был готов, Ваня залпом выпил содержимое пластикового стаканчика и вдруг понял, что вместо воды в аппарат залито шардоне. Расстройство от подмены напитка быстро сменилось благодарностью, потому что трещавшая по швам голова начала проходить.
Вторым пунктом были водные процедуры. В ванной комнате Ваня обнаружил, что сама ванна вместе со смесителем и всеми остальными трубами отсутствует. В памяти водили хоровод картины шумной вечеринки, лучшей за последний месяц, которую Ваня кажется закатил пару дней назад. Спонсором программы оказалась старая сантехника, обрубленная сразу с краном и стояком.
Почистив зубы хозяйственным мылом в бачке унитаза, Иван направился на кухню, чтобы набить желудок полезными витаминами и углеводами. Заколоченный досками холодильник был исписан знакомым почерком.
Предостерегающие надписи гласили о том, что внутри находится билет в очередное беспамятство и, скорее всего, обратного уже не будет. Ваня смотрел на прибитые саморезами проушины под навесной замок (который отсутствовал) и следы от цепей, что теперь звеньями валялись по всей кухне. Сколько же раз он уже пытался удержать себя от той силы, что хранил в себе холодильник?
Поскребя по сусекам и облизав все ложки в раковине, он тяжело вздохнул и принялся отрывать доски, обещая самому себе, что на этот раз не поддастся пагубному влиянию неистовой силы, хранящейся внутри. Когда последняя доска, завыв от боли, отошла, дверца открылась и представила взору огромное количество бутылок разных литражей и разноцветных этикеток. Самой яркой была бутылка с портретом Толстого, под гением классической литературы красовалась провокационная надпись: «Водка «ЛЕВ» — почувствуй себя царем зверей!»
В окружении этого стекольного завода на блюдце лежала одна заветренная сосиска, надкушенная с разных сторон и не внушающая доверия. Рядом скромно стояла полупустая банка грибов. Глаза у Ивана нехорошо заблестели, а руки-предатели, игнорируя запреты и угрозы мозга, сами потянулись отвинчивать пробки. Спустя десять минут Ваня облегченно выдохнул, поняв, что все эти бутылки пусты и забвение обошло его стороной. «Не поддался!» — гордо подумал он про себя. «Слабак!» — читалось в укоризненном взгляде Льва Николаевича. Доев сосиску и закусив грибами, Ваня пошел собираться на работу. По дороге в прихожую у него в голове возник логичный вопрос: «зачем холодильник был заколочен?» Тайну наверняка хранил стеклянный литератор, но Ване он секрет точно не выдал бы. От похода на работу Ивана отделял лишь шкаф, в котором висел его пуховик. Открыв дверцу, Ваня обнаружил неожиданный сюрприз в виде полуголой женщины, спавшей на полу, свернувшись калачиком. Читавший в пятом классе Конан Дойла Ваня, глядя на бледные ляжки барышни, методом дедукции пришёл к определенному умозаключению — перед ним хозяйка джинсов. Для уверенности он еще раз взглянул в зеркало. Женщина была еще менее приятной на вид, чем в паспорте, но не выветрившееся до конца «кофе» не хуже фотошопа сглаживало все неровности, убирало отечность и корректировало фигуру. Ваня было потянул к ней свои похотливые ручонки, но тут услышал сзади злобное рычание. Проглотив нервный ком, этот тип обернулся, приготовившись к худшему, но к тому, что было дальше, он был совершенно не готов. Вместо ожидаемого алабая перед ним почему-то стоял аллигатор с головой медведя. Ваня заподозрил неладное, но когда свирепый рык начал медленно, но верно превращаться во французскую речь, сомнений не осталось — причина предостерегающих надписей на холодильнике был вовсе не алкоголь, а грибы. «Лев Николаевич наверняка злорадствует», — подумал Ваня.
Если с алабаем ещё как-то можно было договориться, то с крокодило-медведем дела обстояли немного сложнее. Благо в школе Ваню против его воли отдали на французский. Мать всегда говорила, что настанет день, и он скажет ей спасибо. Но матери рядом не было, поэтому «merci» было адресовано грозному оппоненту. Ваня вдруг с тоской осознал, что за 6 лет изучения языка освоил только счёт до десяти, «спасибо», «здравствуйте» и названия половых органов. Пришлось оперировать тем, что есть. На удивление, Ваня оказался неплохим дипломатом. Если поначалу монстр был настроен агрессивно, то после пяти минут общения с Ваней он вдруг лениво зевнул и направился обратно в комнату. Ваня не заметил, как женщина в шкафу проснулась и с подозрением смотрела на него своими двадцатью глазами. Ваня снова достал её паспорт и, убедившись, что количество глаз соответствует их количеству на фото, облегченно выдохнул.
— Только не говори, что ты опять грибы ел! — несмотря на встревоженный голос девушки, Ваня обрадовался тому факту, что она говорит на русском. Вот только сам Иван понятия не имел, как позабыть чужеземную речь и вместо чего-то вразумительного сказал лишь:
— Ан юн дё труа.
Девушка словно паук-мутант закатила все свои двадцать лупёнок и, подняв с пола джинсы, начала натягивать на себя.
— Всё, хватит с меня, подаю на развод! — заявила незнакомка из шкафа, от чего галлюциногенный эффект от грибов тут же улетучился в приоткрытую форточку.
— То есть как? Мы что, женаты?! — искренне удивляясь, спросил Иван.
— Ну и козёл же ты, Ваня! — процедила сквозь зубы барышня и, подойдя к кофейному автомату, заказала себе моккачино. Аппарат зажужжал, закряхтел и выдал очередную порцию шардоне.
«По крайней мере, теперь стало ясно, почему фамилии совпадают», — подумал недоделанный Шерлок Холмс.
— Как мы познакомились?
— Издеваешься?
— Память отшибло… — виновато произнес Иван, словно нагадивший на полу пёс.
— Ты мне в одноклассниках написал! Сказал, что у тебя в Москве двухэтажная квартира с бассейном и Майбах, как у Абрамовича! А так как у нас дни рождения в один день, то нам просто необходимо отпраздновать его вместе, а я, дура, повелась!
— И что потом?
— Потом я села на самолёт Норильск – Москва и прилетела к тебе! Ты встретил меня на вокзале, пьяный в стельку, и на автобусе повёз к себе в Иваново.
— А ты что?
— А что я? Подумала, что уж лучше малосемейка в Иваново, чем однушка в Норильске. По приезду ты мне сделал предложение, и мы с тобой, отметивши это событие, пошли в ЗАГС.
— А собака откуда?
— Собаку ты в карты выиграл у своего соседа, он, кстати, на балконе спит.
Ваня раздвинул шторы и чуть не потерял дал речи.
Зеленые деревья, мужики в шортах, пьющие пиво возле магазина и дети, поливающие друг друга из водных пистолетов, намекали на то, что Ваня опоздал на работу на пару-тройку месяцев, и пуховик ему уже не понадобится. На балконе в самодельном гамаке из простыней и одеял мирно в одних трусах покачивался Ванин сосед. Кажется, он находился в алкогольной коме.
На глазах Ивана выступили слёзы. Он уже не знал, кто он и как дальше жить.
— Ну, хотя бы тогда ответь мне, почему мы все без штанов и что вынудило тебя спать в шкафу?!
— Ты что, совсем ничего не помнишь?
Ваня искренне мотал головой.
— Ты вчера провел референдум, по итогам которого объявил свою квартиру островком Советского Союза, а все джинсы продуктом западной агитпропаганды. Мы с соседом начали тебя успокаивать, но ты объявил нас дезертирами. Соседа депортировал, а меня отправил в заключение. Спорить с тобой не стали, да и время было уже три часа ночи, а полиция только час назад ушла.
Ваня схватился за голову.
— Да что же это такое! — взвыл он от безнадеги. Затем вскочил и начал суетливо ходить по комнате, собираться, гладить вещи.
— Ты куда? — спросила его жена, поцеживая белое сухое «моккачино».
— На работу! Пока меня не уволили!
— Я, кстати, всегда хотела тебя спросить: а кем ты работаешь?
— Заведующим наркологического отделения.
(с) Александр Райн
«Завтра на работу!»
Подчеркнуто так сильно, что несколько следующих листков промяла глубокая полоска, продавленная шариковой ручкой. Ваня смотрел на запись своими больными от редкого сна глазами и не понимал: опоздал он работу или всё ещё можно немного подремать.
Часы показывали 6 утра. На календаре четверг. Запись, судя по пятнам горчицы, была сделана в воскресенье, потому как воскресенье всегда было днём сосисок. Ваня смутно, но с наслаждением вспоминал, как поставил новый рекорд, съев за вечер сорок мясных полуфабрикатов, запив их апельсиновым или яблочным соком. Возможно, это была и просто водка с лимоном, которую Ваня употреблял в неимоверных количествах последний месяц.
«Значит, всё-таки проспал», — с грустью подумал Ваня, но потом решил, что лучше уж явиться на работу с опозданием, чем не явиться совсем. С этими мыслями он встал с кровати и оглядел свою комнату. Заметив спящего на ковре здоровенного алабая, он вдруг вспомнил, что на днях завёл собаку, но при каких обстоятельствах и как её зовут, совершенно позабыл.
Судя по спокойному храпу пса и наличию у себя всех конечностей, Ваня сделал вывод, что собака не из агрессивных.
Помимо собаки, Ваня стал обладателем кофемашины. Он всегда хотел пить свежесваренный кофе, а потому не сильно удивился тому обстоятельству, что его пьяное альтер-эго осуществило эту мечту. Смущало лишь то, что кофемашина была высотой под два метра и доставлена в его квартиру прямиком из торгового центра. Об этом свидетельствовала официальная наклейка «ТЦ» и куски плитки, к которой намертво был прикреплен автомат.
Ваня так долго находился в забвении, что совершенно позабыл, как нужно вести себя по утрам и какие действия наиболее продуктивны.
Затекшая спина и хрустящие словно хлебные палочки кости наталкивали на мысль, что начинать нужно обязательно с зарядки. Ваня отыскал под диваном свой телефон и поставил заряжаться. Затем, направившись к кофейному аппарату, он постучал по бедрам и, не обнаружив на себе штанов, принялся искать глазами кошелек, копилку, всё, что могло содержать в себе заветные монетки. На глаза попались джинсы, валявшиеся на полу. Судя по модели и вышитым на них цветам, напрашивалось два вывода, весьма тревожные оба. Либо где-то по улице бегает голая женщина, либо у Вани открылась ещё одна личность. Возможно, он уже вовсе и не Ваня, а какая-нибудь Ивана. Пошарив по карманам, он обнаружил несколько монет и паспорт. С первой страницы на него смотрела фотография не самой симпатичной девушки. Дата рождения и фамилия совпадали с его собственной. Перепуганный Иван сравнил фото со своим отражением в зеркале и, обнаружив лишь четыре сходства из десяти, облегченно выдохнул. Закинув внутрь аппарата железные кругляши, Ваня заказал себе чашечку капучино. Автомат недовольно зажужжал и начал злобно плеваться в одноразовую посуду.
Когда напиток был готов, Ваня залпом выпил содержимое пластикового стаканчика и вдруг понял, что вместо воды в аппарат залито шардоне. Расстройство от подмены напитка быстро сменилось благодарностью, потому что трещавшая по швам голова начала проходить.
Вторым пунктом были водные процедуры. В ванной комнате Ваня обнаружил, что сама ванна вместе со смесителем и всеми остальными трубами отсутствует. В памяти водили хоровод картины шумной вечеринки, лучшей за последний месяц, которую Ваня кажется закатил пару дней назад. Спонсором программы оказалась старая сантехника, обрубленная сразу с краном и стояком.
Почистив зубы хозяйственным мылом в бачке унитаза, Иван направился на кухню, чтобы набить желудок полезными витаминами и углеводами. Заколоченный досками холодильник был исписан знакомым почерком.
Предостерегающие надписи гласили о том, что внутри находится билет в очередное беспамятство и, скорее всего, обратного уже не будет. Ваня смотрел на прибитые саморезами проушины под навесной замок (который отсутствовал) и следы от цепей, что теперь звеньями валялись по всей кухне. Сколько же раз он уже пытался удержать себя от той силы, что хранил в себе холодильник?
Поскребя по сусекам и облизав все ложки в раковине, он тяжело вздохнул и принялся отрывать доски, обещая самому себе, что на этот раз не поддастся пагубному влиянию неистовой силы, хранящейся внутри. Когда последняя доска, завыв от боли, отошла, дверца открылась и представила взору огромное количество бутылок разных литражей и разноцветных этикеток. Самой яркой была бутылка с портретом Толстого, под гением классической литературы красовалась провокационная надпись: «Водка «ЛЕВ» — почувствуй себя царем зверей!»
В окружении этого стекольного завода на блюдце лежала одна заветренная сосиска, надкушенная с разных сторон и не внушающая доверия. Рядом скромно стояла полупустая банка грибов. Глаза у Ивана нехорошо заблестели, а руки-предатели, игнорируя запреты и угрозы мозга, сами потянулись отвинчивать пробки. Спустя десять минут Ваня облегченно выдохнул, поняв, что все эти бутылки пусты и забвение обошло его стороной. «Не поддался!» — гордо подумал он про себя. «Слабак!» — читалось в укоризненном взгляде Льва Николаевича. Доев сосиску и закусив грибами, Ваня пошел собираться на работу. По дороге в прихожую у него в голове возник логичный вопрос: «зачем холодильник был заколочен?» Тайну наверняка хранил стеклянный литератор, но Ване он секрет точно не выдал бы. От похода на работу Ивана отделял лишь шкаф, в котором висел его пуховик. Открыв дверцу, Ваня обнаружил неожиданный сюрприз в виде полуголой женщины, спавшей на полу, свернувшись калачиком. Читавший в пятом классе Конан Дойла Ваня, глядя на бледные ляжки барышни, методом дедукции пришёл к определенному умозаключению — перед ним хозяйка джинсов. Для уверенности он еще раз взглянул в зеркало. Женщина была еще менее приятной на вид, чем в паспорте, но не выветрившееся до конца «кофе» не хуже фотошопа сглаживало все неровности, убирало отечность и корректировало фигуру. Ваня было потянул к ней свои похотливые ручонки, но тут услышал сзади злобное рычание. Проглотив нервный ком, этот тип обернулся, приготовившись к худшему, но к тому, что было дальше, он был совершенно не готов. Вместо ожидаемого алабая перед ним почему-то стоял аллигатор с головой медведя. Ваня заподозрил неладное, но когда свирепый рык начал медленно, но верно превращаться во французскую речь, сомнений не осталось — причина предостерегающих надписей на холодильнике был вовсе не алкоголь, а грибы. «Лев Николаевич наверняка злорадствует», — подумал Ваня.
Если с алабаем ещё как-то можно было договориться, то с крокодило-медведем дела обстояли немного сложнее. Благо в школе Ваню против его воли отдали на французский. Мать всегда говорила, что настанет день, и он скажет ей спасибо. Но матери рядом не было, поэтому «merci» было адресовано грозному оппоненту. Ваня вдруг с тоской осознал, что за 6 лет изучения языка освоил только счёт до десяти, «спасибо», «здравствуйте» и названия половых органов. Пришлось оперировать тем, что есть. На удивление, Ваня оказался неплохим дипломатом. Если поначалу монстр был настроен агрессивно, то после пяти минут общения с Ваней он вдруг лениво зевнул и направился обратно в комнату. Ваня не заметил, как женщина в шкафу проснулась и с подозрением смотрела на него своими двадцатью глазами. Ваня снова достал её паспорт и, убедившись, что количество глаз соответствует их количеству на фото, облегченно выдохнул.
— Только не говори, что ты опять грибы ел! — несмотря на встревоженный голос девушки, Ваня обрадовался тому факту, что она говорит на русском. Вот только сам Иван понятия не имел, как позабыть чужеземную речь и вместо чего-то вразумительного сказал лишь:
— Ан юн дё труа.
Девушка словно паук-мутант закатила все свои двадцать лупёнок и, подняв с пола джинсы, начала натягивать на себя.
— Всё, хватит с меня, подаю на развод! — заявила незнакомка из шкафа, от чего галлюциногенный эффект от грибов тут же улетучился в приоткрытую форточку.
— То есть как? Мы что, женаты?! — искренне удивляясь, спросил Иван.
— Ну и козёл же ты, Ваня! — процедила сквозь зубы барышня и, подойдя к кофейному автомату, заказала себе моккачино. Аппарат зажужжал, закряхтел и выдал очередную порцию шардоне.
«По крайней мере, теперь стало ясно, почему фамилии совпадают», — подумал недоделанный Шерлок Холмс.
— Как мы познакомились?
— Издеваешься?
— Память отшибло… — виновато произнес Иван, словно нагадивший на полу пёс.
— Ты мне в одноклассниках написал! Сказал, что у тебя в Москве двухэтажная квартира с бассейном и Майбах, как у Абрамовича! А так как у нас дни рождения в один день, то нам просто необходимо отпраздновать его вместе, а я, дура, повелась!
— И что потом?
— Потом я села на самолёт Норильск – Москва и прилетела к тебе! Ты встретил меня на вокзале, пьяный в стельку, и на автобусе повёз к себе в Иваново.
— А ты что?
— А что я? Подумала, что уж лучше малосемейка в Иваново, чем однушка в Норильске. По приезду ты мне сделал предложение, и мы с тобой, отметивши это событие, пошли в ЗАГС.
— А собака откуда?
— Собаку ты в карты выиграл у своего соседа, он, кстати, на балконе спит.
Ваня раздвинул шторы и чуть не потерял дал речи.
Зеленые деревья, мужики в шортах, пьющие пиво возле магазина и дети, поливающие друг друга из водных пистолетов, намекали на то, что Ваня опоздал на работу на пару-тройку месяцев, и пуховик ему уже не понадобится. На балконе в самодельном гамаке из простыней и одеял мирно в одних трусах покачивался Ванин сосед. Кажется, он находился в алкогольной коме.
На глазах Ивана выступили слёзы. Он уже не знал, кто он и как дальше жить.
— Ну, хотя бы тогда ответь мне, почему мы все без штанов и что вынудило тебя спать в шкафу?!
— Ты что, совсем ничего не помнишь?
Ваня искренне мотал головой.
— Ты вчера провел референдум, по итогам которого объявил свою квартиру островком Советского Союза, а все джинсы продуктом западной агитпропаганды. Мы с соседом начали тебя успокаивать, но ты объявил нас дезертирами. Соседа депортировал, а меня отправил в заключение. Спорить с тобой не стали, да и время было уже три часа ночи, а полиция только час назад ушла.
Ваня схватился за голову.
— Да что же это такое! — взвыл он от безнадеги. Затем вскочил и начал суетливо ходить по комнате, собираться, гладить вещи.
— Ты куда? — спросила его жена, поцеживая белое сухое «моккачино».
— На работу! Пока меня не уволили!
— Я, кстати, всегда хотела тебя спросить: а кем ты работаешь?
— Заведующим наркологического отделения.
(с) Александр Райн
