В небольшом кафе, вывеска которого обещала посетителям исключительно «здоровое» питание, за кассой сидел менеджер Вадик и откровенно скучал. Народа практически не было, и Лида - миниатюрная официантка, уныло протирала столики, умудряясь незаметно переписываться с подругой по мобильному, что, вообще-то, правилами было запрещено. Но никому до этого не было дела.
Уж точно не двум студентам, потягивающим коктейли через трубочки: они хихикали, обсуждая общего знакомого. И не сердитому мужчине, только что доевшему борщ. Уходя из кафе, он фыркнул: «Не умеете готовить - не беритесь!» Да ещё хлопнул дверью.
Лида даже не успела обидеться на это дурацкое замечание, как в зал вошли цыганки. Вадик откровенно испугался и начал вытирать салфеткой мгновенно вспотевшую лысеющую голову, осматриваясь по сторонам в тщетной попытке найти глазами охранника Петра, которому именно в это время опять приспичило выйти в туалет. И зачем, спрашивается, человек ест столько арбузов на работе?
Весело щебечущие цыганки, постояв немного у витрины, сразу направились к кассе, и сердце менеджера заволновалось, а щёки покрылись пунцовыми пятнами.
- Добрый день, - вежливо начал он, - Вы что-нибудь уже выбрали?
«Девчонки» разного возраста, сверкая чёрными глазами и золотыми зубами, громко засмеялись и вразнобой что-то залопотали на своём языке. Старшая из них, с повязанным на голове цветастым платком, оттолкнула всех и, уставившись недобрым взглядом на Вадика, от которого тот был готов провалиться под кассу, начала что-то нашёптывать.
«Вот чёрт, пытается загипнотизировать,- сообразил менеджер и, не зная, что предпринять, от отчаяния начал вспоминать прицепившуюся к нему с утра песню молодой, безголосой, но очень фигуристой «звёздочки». Но, как назло, припев этого «хита» почему-то ускользал, и он так сосредоточился, вспоминая, какие же там были слова, что его «глубоко задумчивый» вид был ошибочно принят коварной гипнотизёршей за успех в её неправедном деле.
Она кивнула своим подельникам, и те без зазрения совести стали забрасывать упакованные в коробочки суши в свои безразмерные сумки. Лида смотрела на это безобразие, открыв рот, и не понимала, почему молчит Вадик. А он, вспомнив, наконец, слова проклятого припева, от радости хлопнул ладонью по столу, вскрикнув на весь зал: «Попались, сволочи, и не надейтесь, что я вас забуду!» - имея ввиду, конечно, свой успех.
Получилось громко, цыганки замерли, и в этот момент вернулся Пётр - представительный мужчина с вечно суровым выражением лица. Он окинул притихших «чернооких красавиц» недобрым взглядом и пошёл к ним, изображая из себя несгибаемого американского копа.
«Девчата» сообразили, что с ним лучше не связываться, быстренько выгрузили похищенные суши и упорхнули из кафе, подобно ярким, но слишком уж большим бабочкам.
Взгляды Лиды и Петра устремились на Вадика. Он развёл руками:
«Надо же, какая наглость! Средь бела дня пытались меня загипнотизировать, хорошо, что я - неподдающийся…»
PolnaLuro
Уж точно не двум студентам, потягивающим коктейли через трубочки: они хихикали, обсуждая общего знакомого. И не сердитому мужчине, только что доевшему борщ. Уходя из кафе, он фыркнул: «Не умеете готовить - не беритесь!» Да ещё хлопнул дверью.
Лида даже не успела обидеться на это дурацкое замечание, как в зал вошли цыганки. Вадик откровенно испугался и начал вытирать салфеткой мгновенно вспотевшую лысеющую голову, осматриваясь по сторонам в тщетной попытке найти глазами охранника Петра, которому именно в это время опять приспичило выйти в туалет. И зачем, спрашивается, человек ест столько арбузов на работе?
Весело щебечущие цыганки, постояв немного у витрины, сразу направились к кассе, и сердце менеджера заволновалось, а щёки покрылись пунцовыми пятнами.
- Добрый день, - вежливо начал он, - Вы что-нибудь уже выбрали?
«Девчонки» разного возраста, сверкая чёрными глазами и золотыми зубами, громко засмеялись и вразнобой что-то залопотали на своём языке. Старшая из них, с повязанным на голове цветастым платком, оттолкнула всех и, уставившись недобрым взглядом на Вадика, от которого тот был готов провалиться под кассу, начала что-то нашёптывать.
«Вот чёрт, пытается загипнотизировать,- сообразил менеджер и, не зная, что предпринять, от отчаяния начал вспоминать прицепившуюся к нему с утра песню молодой, безголосой, но очень фигуристой «звёздочки». Но, как назло, припев этого «хита» почему-то ускользал, и он так сосредоточился, вспоминая, какие же там были слова, что его «глубоко задумчивый» вид был ошибочно принят коварной гипнотизёршей за успех в её неправедном деле.
Она кивнула своим подельникам, и те без зазрения совести стали забрасывать упакованные в коробочки суши в свои безразмерные сумки. Лида смотрела на это безобразие, открыв рот, и не понимала, почему молчит Вадик. А он, вспомнив, наконец, слова проклятого припева, от радости хлопнул ладонью по столу, вскрикнув на весь зал: «Попались, сволочи, и не надейтесь, что я вас забуду!» - имея ввиду, конечно, свой успех.
Получилось громко, цыганки замерли, и в этот момент вернулся Пётр - представительный мужчина с вечно суровым выражением лица. Он окинул притихших «чернооких красавиц» недобрым взглядом и пошёл к ним, изображая из себя несгибаемого американского копа.
«Девчата» сообразили, что с ним лучше не связываться, быстренько выгрузили похищенные суши и упорхнули из кафе, подобно ярким, но слишком уж большим бабочкам.
Взгляды Лиды и Петра устремились на Вадика. Он развёл руками:
«Надо же, какая наглость! Средь бела дня пытались меня загипнотизировать, хорошо, что я - неподдающийся…»
PolnaLuro
