Ехал я недавно в трамвае…Бывает… Ну, так уж получилось. Вагон был переполнен, в основном ехали студенты, которые шумели, шутили, смеялись. Впрочем, как и все студенты всего мира. А дополнительным развлечением у них был «бой» не на жизнь, а за деньги, с женщиной-кондуктором.
Та хотела, чтобы студенты заплатили за проезд, а некоторым из них, как раз этого очень не хотелось делать! «Бой» разгорался…
Студенты не злобно подшучивали над представительницей трамвайной власти, а та злобно на них кричала и грозилась вызвать себе подмогу в лице наряда в погонах. Вот так, дружно мы все вместе и ехали…
Напротив меня сидел старичок, обеими руками опираясь на клюшку, которая стояла у него между ног. На всё происходящее он взирал весёлыми, озорными, не по возрасту молодыми глазами. Ему явно нравилось наблюдать за происходящим. Он то и дело крутил головой, переводя взгляд с одной воюющей стороны, на другую. Определённо, это его забавляло, и доставляло удовольствие. Вдруг он повернулся ко мне и таким задорным голосом, улыбаясь, произнёс:
-Эх! Что при социализме, что при капитализме, а ничего в жизни студентов не меняется…
И вдруг неожиданно стал громко так, рассказывать:
-Начало пятидесятых годов… Мы вот так же ездили трамваем от «общаги» до института. Через весь город. «Институт» - так называлась конечная остановка трамвая. И работала на этом маршруте кондуктором одна «бой-баба»!
Гроза всех безбилетников. А трудились кондукторами в те годы в основном, вот такие же женщины, приехавшие из деревень. Жилось там трудно, а в городе, хоть какой-никакой, а твёрдый заработок. Про её образование и говорить не буду… Это ясно было по тем словам и фразам, сыпавшимся на головы бедных студентов, которые, как и нынешние, платить не хотели. Голос у неё был громоподобный, и роста она была богатырского.
«Бои» в вагоне тоже шли ожесточённые, и с переменным успехом. Многие студенты-«зайцы», наиболее наглые и отъявленные, ей уже примелькались. Она их уже узнала и в лицо, и если те даже надвигали шапки, или фуражки на самые глаза.
И вот однажды…толи один из таких «зайцевидных» студентов переборщил в «подколках» кондукторши, толи у неё настроение в этот день было не из лучших, но как только трамвай подошёл к конечной остановке, обозлённая кондукторша, мёртвой хваткой вцепилась в плечо этого студента, тряхнула его как следует, и оторвав от поверхности земли заорала на него:
-Ты, зараза дохлая! Пойдём к вашему директору! Я ему всё расскажу про твоё гнилое нутро!
При этом ещё раз как следует тряхнула «заразу». Она, наверное, также трясла в своей деревне какое-нибудь плодоносное дерево. «Дохлая зараза» поняла, что переборщила в неплатежах и «подколках» молча переносила экзекуцию, боясь лишь сотрясения своего любимого головного мозга, или какого-нибудь копчика. Студентик был тщедушен, хил, и в руках-тисках этой женщины-горы, не доставал тонкими ножками даже до матушки земли, совершая хаотические, не согласованные с головным мозгом, движения своим тельцем.
Кондукторша-богатырь, выволокла студента из трамвая, и потащила его по направлению к Высшему учебному заведению. Тот и не пытался оказывать какого-либо физиологического сопротивления, полагаясь на волю случая, понимая, что для него всё это может закончиться плачевно, вплоть до телесных увечий.
-Недоделанный! Как тебя зовут?! – заорала кондукторша.
«Недоделанный» студент, загрустил ещё больше, и чуть слышно промямлил:
-Юргис!
-Как??!! – продолжала возмущённо орать кондукторша-бандерша, - Таких и имён-то на свете не бывает! Юрка, что ли, по-нашему?! А фамилия твоя какая?!
-Моя фамилия… Пенис.
-Бусурманин! Ты что, прибалт? – ошалела представительница трамвайного депо.
-Да, я прибалтийский прибалт! – опять чуть слышно, но с гордостью и достоинством в голосе утвердительно прошепелявил пленник
И почувствовав, что железная хватка леди на мгновение ослабла, он рванул, и, очутившись на свободе, понёсся со скоростью самолёта-истребителя среднего класса. За «заразой» остался только чуть уловимый след – запах нестиранных носков.
Кондукторша-правдолюб, несмотря на трусливое бегство преступника- рецидивиста, решила дело довести до конца, и непоколебимой походкой продефилировала к «храму наук».
Войдя в «альма-матер», она, выяснив где сидит «директор института», сметая всё, и всех на своём пути, ворвалась в приёмную. Несмотря на вопли секретарши, что ректор очень занят и проводит учёный совет, кондукторша «вломилась» в зал.
Все эти академики, и доценты с докторами, недоумённо впялились в это «явление христа народу». Она, сразу же определив, кто здесь самый «главный директор», решительной походкой - походкой самки бизона на сносях, направилась к нему. Тот стоял опешивший на трибуне, как вкопанный! Тем временем незнакомка приблизилась к нему…
-Товарищ, директор! – громоподобный голос раскатился по залу, усиленный ещё микрофонами и динамиками. Доценты с академиками замерли. Кондукторша продолжила:
-Товарищ, директор! Мне надо серьёзно с вами поговорить о вашем Пенисе…
Зал затаился... У ректора мгновенно в глазах зародился ужас! Он стал беломраморным!
-Дело в том, товарищ директор, что ваш Пенис, постоянно ездит на моём трамвае без билета! Я уж с вашим Пенисом по-всякому: и ласково, и к совести взывала, а он смеётся надо мной своей развратной улыбкой, и ехидно корчит из себя разные рожицы и ужимки. А сегодня мне даже пришлось его схватить рукой. Я понимаю, наверное, ему было больно. Но он, как я только чуть расслабилась, вместо того, чтобы пойти со мной, тут же выскользнул из моих рук и скрылся…
-Ваш Пенис сейчас, наверное, где-то здесь, недалеко… Вы его сегодня видели?
На ректора было страшно смотреть… Он опёрся о трибуну, на которой стоял, и стал искать в кармане брюк валидол, а второй рукой шарил по столу в поисках графина с водой.
-Девушка, вот вы это сейчас о ком, или о чём говорите? – голос ректора был глух и немощен, глаза закатились… Организм подавал слабые признаки жизни…
-Как о ком?! Я сейчас говорю о вашем наглом Пенисе. Об этом маленьком, дохлом, волосатом Пенисе… Он житья мне не даёт! Да, и всей нашей бригаде! Ваш Пенис постоянно лезет туда, куда его и лезть-то никто не просит! К тому же пытается это сделать так незаметно, чтобы я не почувствовала и не увидела, как он влезает.
Присутствующие в зале академики с профессорами забились в истерике, и стали медленно сползать со своих стульев на пол… В том числе, и присутствующие там учёные-дамы…
Контролёрша-богатырь продолжала:
-К тому же, он плохо воспитан!
-Кто плохо воспитан?! – простонал ректор.
-Да, ваш Пенис плохо воспитан! Он настолько обнаглел, что даже не встаёт, когда перед ним стоит женщина, не говоря уж о старушках.
Всеобщий хохот, плавно переходящий в ржанье и постанывание, стоял в зале, который никогда ещё за весь период своего существования не слышал ничего подобного…
А кондуктор-правдоискатель, разошлась не на шутку:
-Товарищ директор, ваш Пенис просто напросто жалок и ничтожен! Мне вас жалко! Вы ещё с ним намаетесь и настрадаетесь! Сделайте с ним что-нибудь! Если вы не примете к нему мер, то я напишу про него в газету «Правда»! Приедут корреспонденты, опишут его, и ваш Пенис будет красоваться в газете на всю страну!
Тут только я заметил, что все пассажиры трамвая, перестав вести «боевые действия», внемлют старичку и гомерически хохочут до коликов, хватаясь за животы! Завывая, постанывая, утирая слёзы, смеялась и сама кондукторша забыв про «зайцев»…
Тут рассказчик встрепенулся и с криком:
-Господи, чуть свою остановку не проехал! – стал энергично протискиваться к выходу…
Глядя ему вслед,
я подумал:
-А не сам ли старичок герой этой истории? Не он ли, тот самый Юргис Пенис – прибалтийский прибалт?
(С)Владимир Гонтарь, Марина Сорокина .
Grezelda
Та хотела, чтобы студенты заплатили за проезд, а некоторым из них, как раз этого очень не хотелось делать! «Бой» разгорался…
Студенты не злобно подшучивали над представительницей трамвайной власти, а та злобно на них кричала и грозилась вызвать себе подмогу в лице наряда в погонах. Вот так, дружно мы все вместе и ехали…
Напротив меня сидел старичок, обеими руками опираясь на клюшку, которая стояла у него между ног. На всё происходящее он взирал весёлыми, озорными, не по возрасту молодыми глазами. Ему явно нравилось наблюдать за происходящим. Он то и дело крутил головой, переводя взгляд с одной воюющей стороны, на другую. Определённо, это его забавляло, и доставляло удовольствие. Вдруг он повернулся ко мне и таким задорным голосом, улыбаясь, произнёс:
-Эх! Что при социализме, что при капитализме, а ничего в жизни студентов не меняется…
И вдруг неожиданно стал громко так, рассказывать:
-Начало пятидесятых годов… Мы вот так же ездили трамваем от «общаги» до института. Через весь город. «Институт» - так называлась конечная остановка трамвая. И работала на этом маршруте кондуктором одна «бой-баба»!
Гроза всех безбилетников. А трудились кондукторами в те годы в основном, вот такие же женщины, приехавшие из деревень. Жилось там трудно, а в городе, хоть какой-никакой, а твёрдый заработок. Про её образование и говорить не буду… Это ясно было по тем словам и фразам, сыпавшимся на головы бедных студентов, которые, как и нынешние, платить не хотели. Голос у неё был громоподобный, и роста она была богатырского.
«Бои» в вагоне тоже шли ожесточённые, и с переменным успехом. Многие студенты-«зайцы», наиболее наглые и отъявленные, ей уже примелькались. Она их уже узнала и в лицо, и если те даже надвигали шапки, или фуражки на самые глаза.
И вот однажды…толи один из таких «зайцевидных» студентов переборщил в «подколках» кондукторши, толи у неё настроение в этот день было не из лучших, но как только трамвай подошёл к конечной остановке, обозлённая кондукторша, мёртвой хваткой вцепилась в плечо этого студента, тряхнула его как следует, и оторвав от поверхности земли заорала на него:
-Ты, зараза дохлая! Пойдём к вашему директору! Я ему всё расскажу про твоё гнилое нутро!
При этом ещё раз как следует тряхнула «заразу». Она, наверное, также трясла в своей деревне какое-нибудь плодоносное дерево. «Дохлая зараза» поняла, что переборщила в неплатежах и «подколках» молча переносила экзекуцию, боясь лишь сотрясения своего любимого головного мозга, или какого-нибудь копчика. Студентик был тщедушен, хил, и в руках-тисках этой женщины-горы, не доставал тонкими ножками даже до матушки земли, совершая хаотические, не согласованные с головным мозгом, движения своим тельцем.
Кондукторша-богатырь, выволокла студента из трамвая, и потащила его по направлению к Высшему учебному заведению. Тот и не пытался оказывать какого-либо физиологического сопротивления, полагаясь на волю случая, понимая, что для него всё это может закончиться плачевно, вплоть до телесных увечий.
-Недоделанный! Как тебя зовут?! – заорала кондукторша.
«Недоделанный» студент, загрустил ещё больше, и чуть слышно промямлил:
-Юргис!
-Как??!! – продолжала возмущённо орать кондукторша-бандерша, - Таких и имён-то на свете не бывает! Юрка, что ли, по-нашему?! А фамилия твоя какая?!
-Моя фамилия… Пенис.
-Бусурманин! Ты что, прибалт? – ошалела представительница трамвайного депо.
-Да, я прибалтийский прибалт! – опять чуть слышно, но с гордостью и достоинством в голосе утвердительно прошепелявил пленник
И почувствовав, что железная хватка леди на мгновение ослабла, он рванул, и, очутившись на свободе, понёсся со скоростью самолёта-истребителя среднего класса. За «заразой» остался только чуть уловимый след – запах нестиранных носков.
Кондукторша-правдолюб, несмотря на трусливое бегство преступника- рецидивиста, решила дело довести до конца, и непоколебимой походкой продефилировала к «храму наук».
Войдя в «альма-матер», она, выяснив где сидит «директор института», сметая всё, и всех на своём пути, ворвалась в приёмную. Несмотря на вопли секретарши, что ректор очень занят и проводит учёный совет, кондукторша «вломилась» в зал.
Все эти академики, и доценты с докторами, недоумённо впялились в это «явление христа народу». Она, сразу же определив, кто здесь самый «главный директор», решительной походкой - походкой самки бизона на сносях, направилась к нему. Тот стоял опешивший на трибуне, как вкопанный! Тем временем незнакомка приблизилась к нему…
-Товарищ, директор! – громоподобный голос раскатился по залу, усиленный ещё микрофонами и динамиками. Доценты с академиками замерли. Кондукторша продолжила:
-Товарищ, директор! Мне надо серьёзно с вами поговорить о вашем Пенисе…
Зал затаился... У ректора мгновенно в глазах зародился ужас! Он стал беломраморным!
-Дело в том, товарищ директор, что ваш Пенис, постоянно ездит на моём трамвае без билета! Я уж с вашим Пенисом по-всякому: и ласково, и к совести взывала, а он смеётся надо мной своей развратной улыбкой, и ехидно корчит из себя разные рожицы и ужимки. А сегодня мне даже пришлось его схватить рукой. Я понимаю, наверное, ему было больно. Но он, как я только чуть расслабилась, вместо того, чтобы пойти со мной, тут же выскользнул из моих рук и скрылся…
-Ваш Пенис сейчас, наверное, где-то здесь, недалеко… Вы его сегодня видели?
На ректора было страшно смотреть… Он опёрся о трибуну, на которой стоял, и стал искать в кармане брюк валидол, а второй рукой шарил по столу в поисках графина с водой.
-Девушка, вот вы это сейчас о ком, или о чём говорите? – голос ректора был глух и немощен, глаза закатились… Организм подавал слабые признаки жизни…
-Как о ком?! Я сейчас говорю о вашем наглом Пенисе. Об этом маленьком, дохлом, волосатом Пенисе… Он житья мне не даёт! Да, и всей нашей бригаде! Ваш Пенис постоянно лезет туда, куда его и лезть-то никто не просит! К тому же пытается это сделать так незаметно, чтобы я не почувствовала и не увидела, как он влезает.
Присутствующие в зале академики с профессорами забились в истерике, и стали медленно сползать со своих стульев на пол… В том числе, и присутствующие там учёные-дамы…
Контролёрша-богатырь продолжала:
-К тому же, он плохо воспитан!
-Кто плохо воспитан?! – простонал ректор.
-Да, ваш Пенис плохо воспитан! Он настолько обнаглел, что даже не встаёт, когда перед ним стоит женщина, не говоря уж о старушках.
Всеобщий хохот, плавно переходящий в ржанье и постанывание, стоял в зале, который никогда ещё за весь период своего существования не слышал ничего подобного…
А кондуктор-правдоискатель, разошлась не на шутку:
-Товарищ директор, ваш Пенис просто напросто жалок и ничтожен! Мне вас жалко! Вы ещё с ним намаетесь и настрадаетесь! Сделайте с ним что-нибудь! Если вы не примете к нему мер, то я напишу про него в газету «Правда»! Приедут корреспонденты, опишут его, и ваш Пенис будет красоваться в газете на всю страну!
Тут только я заметил, что все пассажиры трамвая, перестав вести «боевые действия», внемлют старичку и гомерически хохочут до коликов, хватаясь за животы! Завывая, постанывая, утирая слёзы, смеялась и сама кондукторша забыв про «зайцев»…
Тут рассказчик встрепенулся и с криком:
-Господи, чуть свою остановку не проехал! – стал энергично протискиваться к выходу…
Глядя ему вслед,
я подумал:
-А не сам ли старичок герой этой истории? Не он ли, тот самый Юргис Пенис – прибалтийский прибалт?
(С)Владимир Гонтарь, Марина Сорокина .
Grezelda
