Довелось мне тут давеча в больнице полежать. Положили, скорее, на всякий случай, пройти обследование и отдохнуть, кормили на удивление пристойно, медицинскими процедурами не мучили вообще, да и врачей-то я видела далеко не каждый день, короче, санаторий, а не больница. Но как же без ложки дегтя-то (к счастью, эта ложка была не в нашей палате)?
Как-то дамы из соседней палаты пришли на завтрак с видом "краше в гроб кладут". На наши участливые расспросы "что случилось и у всех сразу" пожаловались, что у них накануне появилась новая соседка, гордая уроженка гор. То, что она с крайне высокомерным выражением лица раз в час роняла словечко, всем по фигу, не хочешь - не разговаривай, нам и так не скучно, но вечером горная принцесса потребовала, чтобы все двери и окна закрыли, ей, дескать, холодно, простудиться можно.
Ночью около 30, все время собирается дождь, да все никак не соберется, т.е. плюс к жаре еще и духота, а тут палата задраена, как подводная лодка. К сожалению, никого, могущего дать отпор этой красавице, в палате не оказалось. На робкие возражения, что если холодно, то можно и одеялом накрыться, тебе же их не зря целых два дали, принцесса ответила, что в их роду это не принято - одеялами пользоваться. Женщины заткнулись и постепенно расползлись по коридорным скамейкам хоть немного подремать, благо, в коридоре окна были открыты.
"Не выспались мы все, - жалуются, - а этой хоть бы что, храпела, аж в коридоре слышно было." Замолкают, ибо в столовую вплывает Она. Вид, действительно, такой, что сразу захотелось, забыв про завтрак, выскочить из столовой, бормоча "Извините, что я тут... сейчас... я уже ухожу." Какая-то аура брезгливого отношения к окружающим червякам даже не требует от нее каких-либо слов, народ сметает от одного только взгляда.
С царственным выражением она вкушает (иначе и не сказать) овсянку. Появляется медсестра.
- Хамлоева здесь?
- Да, - поднимает голову.
- Вот уж точно Хамлоева. Я ее жду клизму делать, а она жрет.
Овсянка забыта. Красная, как рак, Хамлоева выскакивает из столовой под хохот тех, кто еще не ушел.
Так была развенчана горная аристократка.
Как-то дамы из соседней палаты пришли на завтрак с видом "краше в гроб кладут". На наши участливые расспросы "что случилось и у всех сразу" пожаловались, что у них накануне появилась новая соседка, гордая уроженка гор. То, что она с крайне высокомерным выражением лица раз в час роняла словечко, всем по фигу, не хочешь - не разговаривай, нам и так не скучно, но вечером горная принцесса потребовала, чтобы все двери и окна закрыли, ей, дескать, холодно, простудиться можно.
Ночью около 30, все время собирается дождь, да все никак не соберется, т.е. плюс к жаре еще и духота, а тут палата задраена, как подводная лодка. К сожалению, никого, могущего дать отпор этой красавице, в палате не оказалось. На робкие возражения, что если холодно, то можно и одеялом накрыться, тебе же их не зря целых два дали, принцесса ответила, что в их роду это не принято - одеялами пользоваться. Женщины заткнулись и постепенно расползлись по коридорным скамейкам хоть немного подремать, благо, в коридоре окна были открыты.
"Не выспались мы все, - жалуются, - а этой хоть бы что, храпела, аж в коридоре слышно было." Замолкают, ибо в столовую вплывает Она. Вид, действительно, такой, что сразу захотелось, забыв про завтрак, выскочить из столовой, бормоча "Извините, что я тут... сейчас... я уже ухожу." Какая-то аура брезгливого отношения к окружающим червякам даже не требует от нее каких-либо слов, народ сметает от одного только взгляда.
С царственным выражением она вкушает (иначе и не сказать) овсянку. Появляется медсестра.
- Хамлоева здесь?
- Да, - поднимает голову.
- Вот уж точно Хамлоева. Я ее жду клизму делать, а она жрет.
Овсянка забыта. Красная, как рак, Хамлоева выскакивает из столовой под хохот тех, кто еще не ушел.
Так была развенчана горная аристократка.
