Василий Петрович, а для друзей просто Вася, возвращался со смены и, увидев на лавочке свою соседку по этажу, бабу Машу, радостно с ней поздоровался: «Привет, соседка! Что случилось, почему грустим?»
К Марье Васильевне он относился с нежностью. Такого доброго и отзывчивого человека, как она, надо было ещё поискать. Когда в прошлом году он потерял жену, никому до него и дела не было. Но баба Маша взяла Василия под своё «крылышко». По-соседски приглашала попробовать борщ, зашивала порвавшуюся куртку или рубашку, угощала его любимыми пирожками с капустой, а главное, всегда находила для него слова поддержки и утешения.
Василий это ценил, если б не она - наверняка бы спился. А ещё, несмотря на свой немаленький возраст, она никогда не унывала и делилась своим оптимизмом с другими. И вдруг - такое печальное, расстроенное лицо. Разве мог он пройти мимо?
Баба Маша попыталась улыбнуться в ответ, но при этом грустно вздохнула. Он нахмурился и присел рядом с ней на скамейке.
- Баб Маш, что случилось? Может, кто обидел тебя, скажи, я это так не оставлю, - и Василий продемонстрировал свой немаленький кулак.
- Да, всё в порядке, Васенька, не волнуйся обо мне, - сказала старушка и, достав из кармана платок, вытерла покрасневшие глаза.
- А ну-ка, посмотри мне… Бог ты мой, да на тебе лица нет, рассказывай, всё равно не отстану, знаешь же мой характер!
Баба Маша всхлипнула и взяла соседа за руку.
- Только, Васенька, обещай, что не будешь надо мной смеяться.
- Да, за кого ты меня принимаешь?
- Ладно, вот что, у меня в квартире… полтергейст поселился! Или «барабашка», уж и не знаю, как это называть. Вторую неделю мне спать не даёт: посудой гремит, дверцами скрипит, люстру качает… Я сначала думала, может, землетрясение какое, но не каждую же ночь! Страшно мне, дружок. А вчера по кухне вилки летали…
Вася крякнул. Такого от разумной соседки он не ожидал. Она посмотрела на него и снова тяжело вздохнула.
- Понимаю, ты мне не веришь. Я раньше и сама смеялась над такими рассказами. Подруги мои мне говорят, мол, с ума ты, бабка, сходишь. А я в этом доме тридцать лет прожила, ничего подобного сроду не было. И вдруг - такая напасть. Что делать, не знаю, переезжать в моём-то возрасте? Не справлюсь я сама, а дети далеко, ты же знаешь, за границей работают…
- Послушай, а может, это мыши? В нашем доме по вентиляции какая только дрянь не шастает. Помнишь, как «каракатица» сверху ремонт делала? Так все её тараканы к нам эмигрировали, - помолчал и хмыкнул, - нет, не все, большая часть так у неё в голове и осталась…
Баба Маша печально покачала головой, поправив свой маленький беретик, и шмыгнула носом. Почесав в затылке, Василий решился.
- Значит, говоришь, каждую ночь безобразничает? Ну, ладно, я сегодня вечером часиков в десять к тебе приду. Буду разбираться, кто там у тебя поселился. Жди.
И, похлопав её по плечу, деловито прошёл в дом. Придя к себе, Вася заварил опостылевшие пельмени, немного плеснул в стаканчик «для аппетита», выпил и задумался. Что же делать? Неужели и правда у бабушки «крыша поехала», обидно-то как! Да, сто пудов, это мышь озорничает! Придется поймать грызуна и показать соседке, может, она и успокоится…
К десяти вечера Василий собрался, прихватил с собой пару мышеловок, подумал и, сам не зная почему, взял початую бутылку и молоток и сложил всё в сумку. Задерживаться у соседки он не собирался, в «барабашек» не верил, но на душе было как-то неспокойно.
Баба Маша в стареньком халатике открыла дверь и проводила «спасателя» на кухню. Вася по-хозяйски сел за стол.
- Ты, баб Маш, иди в комнату, спать ложись и ничего не бойся. Я буду уходить, дверь захлопну. А пока посижу, покараулю.
Соседка кивнула и пошла потихоньку. Он посмотрел вслед её печально сгорбившейся спине, расстроился и, взглянув на чисто убранную кухню, загрустил. «Да, когда моя хозяйка была со мной, у меня тоже в доме был порядок…» Махнул рукой и достал из сумки бутылку. Поставив её на стол, подумал и положил рядом молоток, на всякий случай.
Просто так сидеть было скучно, но он не стал включать телевизор. Всё должно быть честно, а то ведь можно и не услышать, как эта проклятая мышь шуршит. Василий расставил мышеловки, разложив в них приманку. Оставшийся кусок сыра положил на стол и снова сел ждать. Посмотрел на бутылку «беленькой» с остатками сыра в пакете и подумал, что этому натюрморту явно не хватает стакана, поднялся, чтобы поискать его в буфете…
Вот тут-то и началось. Сначала хлопнула одна дверца шкафчика наверху, к ней присоединилась вторая, и они дружно устроили жидкие «аплодисменты». Потом забрякали подвески на пластиковом «под хрусталь» бра на стене, словно по комнате пробежался игривый ветерок. В довершение всему подпрыгнула, громко звякнув, крышка на кастрюле.
Василий открыл от изумления рот и сел. «А бабуля-то была права. Дело тут нечисто». В подтверждение догадки на кухне погас свет, словно кто-то решил пошутить. «Спасатель» быстро достал зажигалку, пожалев, что не догадался прихватить с собой фонарик. Уверенным шагом, на слегка дрожащих ногах он подошёл к выключателю на стене и нажал на него. Лампочка под потолком зажглась.
Но не успел вернуться на место, как она снова погасла. «Ах, ты ж, зараза! Играться со мной вздумал!», - Василий «завёлся» и снова вернул свет на кухню. Он стоял, грозно сверкая глазами, держа палец на выключателе, показывая, что сдаваться не собирается. И, похоже, этот раунд остался за ним.
Вернувшись к столу, отважный борец с непознанным глотнул прямо из бутылки, закусил сыром и произнёс с ядом в голосе: «Эх, хорошо! А тебе, поди, тоже хочется?» Внезапно перестуки дверцами прекратились, и наступила неожиданная тишина.
- Что, серьёзно, неужели угадал? Выпить хочешь? - удивился Василий.
В буфете жалобно звякнул стакан.
- Так ты, это, что ли, искал у бабули? - он показал на бутылку, - ну, нашёл кого терроризировать. Баба Маша спиртного в доме не держит, разве, что корвалол.
Он ухмыльнулся. Чашки в буфете снова жалобно звякнули. Василий подошёл к буфету, достал два стакана и в полной тишине поставил их на стол. Налил себе немного и плеснул на донышко второго стакана.
- Что ж, за знакомство? - и одним махом осушил свой, скосив глаза на опустевший соседний, покачал головой, - ну как, полегчало?
Дверца шкафа удовлетворённо скрипнула.
- И как же тебя зовут, бедолага? - доедая остатки сыра, спросил укротитель «барабашек». Сообразив, что ответить ему невидимый собутыльник не может, стал называть подряд все знакомые ему мужские имена. Пока не «попал». Дверь радостно захлопала.
- Серёга? Ну, привет, Серёга, а меня Василием зовут. Слушай! А чего тебе тут одному маяться? Перебирайся ко мне, я в соседней квартире живу. Тоже один. Вдвоём веселее будет. Ты как? Не хочешь? - ответом была тишина, - значит, не можешь? - грустно зазвенели стаканы.
Василий задумался и хлопнул себя по лбу.
- А если я тебя приглашаю? Ну-ка, забирайся в сумку, давай попробуем!
Он подождал немного, прислушался. На кухне было тихо. Благородный спасатель старушек осторожно взял сумку, прихватил недопитую бутылку и молоток, потихоньку закрыл дверь соседской квартиры, не забыв погасить за собой свет. Придя к себе, Василий открыл сумку и поставил на пол.
- Ну, Серёга, добро пожаловать в новый дом!
Сначала было тихо. Но уже через мгновение звонко и радостно подпрыгнула забытая на столе кружка. Наш герой довольно улыбнулся…
Через сутки, возвращаясь с работы, Василий Петрович снова встретил соседку. Она поджидала его у дома, держа в руках пакет, и сразу же бросилась навстречу, светясь от радости.
- Васенька, дорогой! Я перед тобой в таком долгу, спасибо тебе огромное! - баба Маша протянула ему пакет, - вот тут пирожков нажарила, твоих любимых, с капустой…
- Значит, дома порядок? - наклонившись к ней, тихо прошептал он.
- Да, и не говори! И как тебе это удалось?
- Не могу сказать, баб Маш, профессиональная тайна! - засмеялся сосед и, прижимая к себе пакет с пирожками, побежал домой. Он открыл дверь квартиры и с порога, потрясая пакетом крикнул: «Живём, Серёга! Я - дома».
В ответ приветливо зашумел чайник на плите…
К Марье Васильевне он относился с нежностью. Такого доброго и отзывчивого человека, как она, надо было ещё поискать. Когда в прошлом году он потерял жену, никому до него и дела не было. Но баба Маша взяла Василия под своё «крылышко». По-соседски приглашала попробовать борщ, зашивала порвавшуюся куртку или рубашку, угощала его любимыми пирожками с капустой, а главное, всегда находила для него слова поддержки и утешения.
Василий это ценил, если б не она - наверняка бы спился. А ещё, несмотря на свой немаленький возраст, она никогда не унывала и делилась своим оптимизмом с другими. И вдруг - такое печальное, расстроенное лицо. Разве мог он пройти мимо?
Баба Маша попыталась улыбнуться в ответ, но при этом грустно вздохнула. Он нахмурился и присел рядом с ней на скамейке.
- Баб Маш, что случилось? Может, кто обидел тебя, скажи, я это так не оставлю, - и Василий продемонстрировал свой немаленький кулак.
- Да, всё в порядке, Васенька, не волнуйся обо мне, - сказала старушка и, достав из кармана платок, вытерла покрасневшие глаза.
- А ну-ка, посмотри мне… Бог ты мой, да на тебе лица нет, рассказывай, всё равно не отстану, знаешь же мой характер!
Баба Маша всхлипнула и взяла соседа за руку.
- Только, Васенька, обещай, что не будешь надо мной смеяться.
- Да, за кого ты меня принимаешь?
- Ладно, вот что, у меня в квартире… полтергейст поселился! Или «барабашка», уж и не знаю, как это называть. Вторую неделю мне спать не даёт: посудой гремит, дверцами скрипит, люстру качает… Я сначала думала, может, землетрясение какое, но не каждую же ночь! Страшно мне, дружок. А вчера по кухне вилки летали…
Вася крякнул. Такого от разумной соседки он не ожидал. Она посмотрела на него и снова тяжело вздохнула.
- Понимаю, ты мне не веришь. Я раньше и сама смеялась над такими рассказами. Подруги мои мне говорят, мол, с ума ты, бабка, сходишь. А я в этом доме тридцать лет прожила, ничего подобного сроду не было. И вдруг - такая напасть. Что делать, не знаю, переезжать в моём-то возрасте? Не справлюсь я сама, а дети далеко, ты же знаешь, за границей работают…
- Послушай, а может, это мыши? В нашем доме по вентиляции какая только дрянь не шастает. Помнишь, как «каракатица» сверху ремонт делала? Так все её тараканы к нам эмигрировали, - помолчал и хмыкнул, - нет, не все, большая часть так у неё в голове и осталась…
Баба Маша печально покачала головой, поправив свой маленький беретик, и шмыгнула носом. Почесав в затылке, Василий решился.
- Значит, говоришь, каждую ночь безобразничает? Ну, ладно, я сегодня вечером часиков в десять к тебе приду. Буду разбираться, кто там у тебя поселился. Жди.
И, похлопав её по плечу, деловито прошёл в дом. Придя к себе, Вася заварил опостылевшие пельмени, немного плеснул в стаканчик «для аппетита», выпил и задумался. Что же делать? Неужели и правда у бабушки «крыша поехала», обидно-то как! Да, сто пудов, это мышь озорничает! Придется поймать грызуна и показать соседке, может, она и успокоится…
К десяти вечера Василий собрался, прихватил с собой пару мышеловок, подумал и, сам не зная почему, взял початую бутылку и молоток и сложил всё в сумку. Задерживаться у соседки он не собирался, в «барабашек» не верил, но на душе было как-то неспокойно.
Баба Маша в стареньком халатике открыла дверь и проводила «спасателя» на кухню. Вася по-хозяйски сел за стол.
- Ты, баб Маш, иди в комнату, спать ложись и ничего не бойся. Я буду уходить, дверь захлопну. А пока посижу, покараулю.
Соседка кивнула и пошла потихоньку. Он посмотрел вслед её печально сгорбившейся спине, расстроился и, взглянув на чисто убранную кухню, загрустил. «Да, когда моя хозяйка была со мной, у меня тоже в доме был порядок…» Махнул рукой и достал из сумки бутылку. Поставив её на стол, подумал и положил рядом молоток, на всякий случай.
Просто так сидеть было скучно, но он не стал включать телевизор. Всё должно быть честно, а то ведь можно и не услышать, как эта проклятая мышь шуршит. Василий расставил мышеловки, разложив в них приманку. Оставшийся кусок сыра положил на стол и снова сел ждать. Посмотрел на бутылку «беленькой» с остатками сыра в пакете и подумал, что этому натюрморту явно не хватает стакана, поднялся, чтобы поискать его в буфете…
Вот тут-то и началось. Сначала хлопнула одна дверца шкафчика наверху, к ней присоединилась вторая, и они дружно устроили жидкие «аплодисменты». Потом забрякали подвески на пластиковом «под хрусталь» бра на стене, словно по комнате пробежался игривый ветерок. В довершение всему подпрыгнула, громко звякнув, крышка на кастрюле.
Василий открыл от изумления рот и сел. «А бабуля-то была права. Дело тут нечисто». В подтверждение догадки на кухне погас свет, словно кто-то решил пошутить. «Спасатель» быстро достал зажигалку, пожалев, что не догадался прихватить с собой фонарик. Уверенным шагом, на слегка дрожащих ногах он подошёл к выключателю на стене и нажал на него. Лампочка под потолком зажглась.
Но не успел вернуться на место, как она снова погасла. «Ах, ты ж, зараза! Играться со мной вздумал!», - Василий «завёлся» и снова вернул свет на кухню. Он стоял, грозно сверкая глазами, держа палец на выключателе, показывая, что сдаваться не собирается. И, похоже, этот раунд остался за ним.
Вернувшись к столу, отважный борец с непознанным глотнул прямо из бутылки, закусил сыром и произнёс с ядом в голосе: «Эх, хорошо! А тебе, поди, тоже хочется?» Внезапно перестуки дверцами прекратились, и наступила неожиданная тишина.
- Что, серьёзно, неужели угадал? Выпить хочешь? - удивился Василий.
В буфете жалобно звякнул стакан.
- Так ты, это, что ли, искал у бабули? - он показал на бутылку, - ну, нашёл кого терроризировать. Баба Маша спиртного в доме не держит, разве, что корвалол.
Он ухмыльнулся. Чашки в буфете снова жалобно звякнули. Василий подошёл к буфету, достал два стакана и в полной тишине поставил их на стол. Налил себе немного и плеснул на донышко второго стакана.
- Что ж, за знакомство? - и одним махом осушил свой, скосив глаза на опустевший соседний, покачал головой, - ну как, полегчало?
Дверца шкафа удовлетворённо скрипнула.
- И как же тебя зовут, бедолага? - доедая остатки сыра, спросил укротитель «барабашек». Сообразив, что ответить ему невидимый собутыльник не может, стал называть подряд все знакомые ему мужские имена. Пока не «попал». Дверь радостно захлопала.
- Серёга? Ну, привет, Серёга, а меня Василием зовут. Слушай! А чего тебе тут одному маяться? Перебирайся ко мне, я в соседней квартире живу. Тоже один. Вдвоём веселее будет. Ты как? Не хочешь? - ответом была тишина, - значит, не можешь? - грустно зазвенели стаканы.
Василий задумался и хлопнул себя по лбу.
- А если я тебя приглашаю? Ну-ка, забирайся в сумку, давай попробуем!
Он подождал немного, прислушался. На кухне было тихо. Благородный спасатель старушек осторожно взял сумку, прихватил недопитую бутылку и молоток, потихоньку закрыл дверь соседской квартиры, не забыв погасить за собой свет. Придя к себе, Василий открыл сумку и поставил на пол.
- Ну, Серёга, добро пожаловать в новый дом!
Сначала было тихо. Но уже через мгновение звонко и радостно подпрыгнула забытая на столе кружка. Наш герой довольно улыбнулся…
Через сутки, возвращаясь с работы, Василий Петрович снова встретил соседку. Она поджидала его у дома, держа в руках пакет, и сразу же бросилась навстречу, светясь от радости.
- Васенька, дорогой! Я перед тобой в таком долгу, спасибо тебе огромное! - баба Маша протянула ему пакет, - вот тут пирожков нажарила, твоих любимых, с капустой…
- Значит, дома порядок? - наклонившись к ней, тихо прошептал он.
- Да, и не говори! И как тебе это удалось?
- Не могу сказать, баб Маш, профессиональная тайна! - засмеялся сосед и, прижимая к себе пакет с пирожками, побежал домой. Он открыл дверь квартиры и с порога, потрясая пакетом крикнул: «Живём, Серёга! Я - дома».
В ответ приветливо зашумел чайник на плите…
