В 90-х на ПМЖ в Штаты переехала среди многих других российско-еврейская супружеская пара предпенсионного возраста – оба доктора наук и профессора московских университетов, кажется оба из МГУ, один точно.
США в те годы многие идеализировали. Сколько там получает профессор их уровня, они отлично знали, а тут сразу два профессора. При делении на их собственную российскую зарплату получалась цифра в сотни раз большая. В общем, решили, что не пропадут, и осели в Вашингтоне, где жила подруга-соотечественница.
Она принялась их энергично трудоустраивать. Подвел профессоров эмбриональный английский и полное отсутствие зарубежных публикаций в котируемых журналах. Профессора мужского пола подруга кое-как устроила в русскоязычное издание, а вот с его супругой совсем не заладилось. На роль бэбиситтера или кассирши она не годилась из-за по-английски ни бум-бум, а уборщицей не соглашалась работать по сословным соображениям.
Последней каплей для профессорши стало предложение выгуливать комнатную собачку за почасовую оплату – она обиделась (я имею ввиду профессоршу) и наговорила подруге много лишнего. В ответ крупно обиделась уже сама подруга. Ведь это был её последний отчаянный жест помощи — собачка принадлежала знакомой настоящей миллионерше, самой богатой из её знакомых. Сделав это предложение рассеянной профессорше, она поставила на карту свою собственную репутацию. Случись что с собачкой, этому ценнейшему контакту пришёл бы трындец. Назвав профессоршу чистоплюйкой неблагодарной, она с чистой совестью прекратила дальнейшие поиски и вообще с ними отношения.
Это событие как будто что-то надломило в семье. Муж-профессор слова ей не сказал по поводу того конфликта, но стал возвращаться домой поздно, и каждый раз у него находились стопудовые отговорки. В основном он ссылался на загрузку по работе, но периодически разбавлял свои отмазки корпоративными праздниками и разнообразными злоключениями. Выглядел он при этом действительно усталым.
Через пару месяцев у неё наконец включились подзабытые в США московские инстинкты – супруг её был ещё ого-го, и все его увлечения она привыкла за многие годы пресекать ещё на стадии умысла. Сделав несколько тактичных звонков, она узнала страшную правду – муж её не только не горел на работе, но стал уходить с неё на полчаса раньше положенного.
На следующий день она вооружилась словарём и выписала в тетрадку несколько фраз шпионского лексикона типа «follow this guу, please». До места работы мужа она экономично доехала на метро, но напротив его офиса голоснула такси и сказала таксисту ждать. И действительно, за полчаса до конца работы её сияющий муж, поглядывая на часы, нырнул в парковочный гараж и понёсся прочь на своей потрёпанной машинке.
Тут-то и пригодилась выписанная в тетрадку фраза. Но преследование сильно затянулось – её муж нёсся из центра в дальний конец города. Наконец он остановился возле какого-то особняка, въехал к нему на парковку как к себе домой, расправил плечи и пружинящей походкой направился к крыльцу. Дверь ему открыла симпатичная женщина средних лет, тепло рассмеялась и увлекла за собой. Дверь захлопнулась.
Что произошло на душе профессорши после этого, навсегда останется тайной между нею и адом. Поразмыслив, она решила подождать, чтобы дать им возможность раздеться – если уж колоть, то на горячем.
Впрочем, выходить из такси ей так и не понадобилось – минут через пять профессор вышел и отправился выгуливать крошечную комнатную собачку…
США в те годы многие идеализировали. Сколько там получает профессор их уровня, они отлично знали, а тут сразу два профессора. При делении на их собственную российскую зарплату получалась цифра в сотни раз большая. В общем, решили, что не пропадут, и осели в Вашингтоне, где жила подруга-соотечественница.
Она принялась их энергично трудоустраивать. Подвел профессоров эмбриональный английский и полное отсутствие зарубежных публикаций в котируемых журналах. Профессора мужского пола подруга кое-как устроила в русскоязычное издание, а вот с его супругой совсем не заладилось. На роль бэбиситтера или кассирши она не годилась из-за по-английски ни бум-бум, а уборщицей не соглашалась работать по сословным соображениям.
Последней каплей для профессорши стало предложение выгуливать комнатную собачку за почасовую оплату – она обиделась (я имею ввиду профессоршу) и наговорила подруге много лишнего. В ответ крупно обиделась уже сама подруга. Ведь это был её последний отчаянный жест помощи — собачка принадлежала знакомой настоящей миллионерше, самой богатой из её знакомых. Сделав это предложение рассеянной профессорше, она поставила на карту свою собственную репутацию. Случись что с собачкой, этому ценнейшему контакту пришёл бы трындец. Назвав профессоршу чистоплюйкой неблагодарной, она с чистой совестью прекратила дальнейшие поиски и вообще с ними отношения.
Это событие как будто что-то надломило в семье. Муж-профессор слова ей не сказал по поводу того конфликта, но стал возвращаться домой поздно, и каждый раз у него находились стопудовые отговорки. В основном он ссылался на загрузку по работе, но периодически разбавлял свои отмазки корпоративными праздниками и разнообразными злоключениями. Выглядел он при этом действительно усталым.
Через пару месяцев у неё наконец включились подзабытые в США московские инстинкты – супруг её был ещё ого-го, и все его увлечения она привыкла за многие годы пресекать ещё на стадии умысла. Сделав несколько тактичных звонков, она узнала страшную правду – муж её не только не горел на работе, но стал уходить с неё на полчаса раньше положенного.
На следующий день она вооружилась словарём и выписала в тетрадку несколько фраз шпионского лексикона типа «follow this guу, please». До места работы мужа она экономично доехала на метро, но напротив его офиса голоснула такси и сказала таксисту ждать. И действительно, за полчаса до конца работы её сияющий муж, поглядывая на часы, нырнул в парковочный гараж и понёсся прочь на своей потрёпанной машинке.
Тут-то и пригодилась выписанная в тетрадку фраза. Но преследование сильно затянулось – её муж нёсся из центра в дальний конец города. Наконец он остановился возле какого-то особняка, въехал к нему на парковку как к себе домой, расправил плечи и пружинящей походкой направился к крыльцу. Дверь ему открыла симпатичная женщина средних лет, тепло рассмеялась и увлекла за собой. Дверь захлопнулась.
Что произошло на душе профессорши после этого, навсегда останется тайной между нею и адом. Поразмыслив, она решила подождать, чтобы дать им возможность раздеться – если уж колоть, то на горячем.
Впрочем, выходить из такси ей так и не понадобилось – минут через пять профессор вышел и отправился выгуливать крошечную комнатную собачку…
