Приключилась эта история давным-давно. Ещё в позапрошлой жизни. Сидели мы с женой в кафешке на берегу Средиземного моря и кушали свежевыловленную рыбу. За соседним столиком расположилась большая компания. Человек 10 взрослых с кучей детей. Русский язык тогда был сравнительной редкостью в Израиле, поэтому мы, невольно, прислушивались к разговору. Взрослые постоянно одёргивали малышей, называя их как-то непривычно странно - по отчеству. То Львович, то Борисович, а то и совсем экзотически Хаимович. Со временем мы были удивлены ещё больше. Оказалось, что четырёх мальчиков зовут «типичным» еврейским именем Харитон...
Я с нетерпением дождался всеобщего перекура и таки почти насильно выудил вот такую историю.
Перед войной вместе росли, дружили, учились два товарища Харитон и Барух. Даже девушку Ривку любили одну и ту же. Но она отдала предпочтение Борису. После выпускного пошли добровольцами в военкомат, но с них только посмеялись. А через какое-то время пришли повестки. Только Харитон не подошёл по состоянию здоровья, а молодой муж пошёл служить танкистом. Завод, на котором работал Харитон и Ривка, эвакуировали в Среднюю Азию вместе с рабочими. Там она и родила двух близнецов: Бориса и Харитона. Харитон, как мог, помогал семье друга, не жалея ни сил, ни денег. А через год после похоронки стал с ними жить, как муж и отец. Да они другого и не знали.
Залечивала раны страна, залечивала раны семья. Поднимался по служебной лестнице и Харитон. Институт, партия, мастер, зам главного инженера, директор небольшого, но крепкого завода. Да и свои родные дети появились. Дочери. Одна другой красивше!
Скоро сказка сказывается...
И подали они бумаги на выезд в Израиль. Как ни упирался Харитон, но жена и дети убедили его. Сначала пришло исключение из партии. Потом потеря работы и лишение наград. Потом долгие месяцы ожидания... Оказалось, что его допуск к гостайне перекрывает возможность выезда. И тогда он не выдержал и развёлся. Со скандалом на весь город. И ушёл к другой, уехав куда-то на Север. Семья погоревала, поплакала и получила документы на выезд.
А уже в Израиле знакомые рассказали, что никакой другой у Харитона нету. Да и не было никогда. Да и не уезжал он никуда, а жил у друга на «даче». Сам. И продолжает жить сам. С семьёй контакты не поддерживает, потому что душу им бередить не хочет. Живёт тяжело и бедно. На работу даже в ВОХР не взяли, потому что предателю Родины оружие не положено...
Проходили дни за днями и года за годами. Менялись люди, менялись страны. Но неизменным оставалось имя старшего сына в каждой семье еврейских детей простого русского парня Харитона. А чтобы как-то различать этих малолетних кареглазых и голубоглазых сорванцов приходится величать их по батюшке. А то всей семьёй собраться невозможно... Путаются...
Я с нетерпением дождался всеобщего перекура и таки почти насильно выудил вот такую историю.
Перед войной вместе росли, дружили, учились два товарища Харитон и Барух. Даже девушку Ривку любили одну и ту же. Но она отдала предпочтение Борису. После выпускного пошли добровольцами в военкомат, но с них только посмеялись. А через какое-то время пришли повестки. Только Харитон не подошёл по состоянию здоровья, а молодой муж пошёл служить танкистом. Завод, на котором работал Харитон и Ривка, эвакуировали в Среднюю Азию вместе с рабочими. Там она и родила двух близнецов: Бориса и Харитона. Харитон, как мог, помогал семье друга, не жалея ни сил, ни денег. А через год после похоронки стал с ними жить, как муж и отец. Да они другого и не знали.
Залечивала раны страна, залечивала раны семья. Поднимался по служебной лестнице и Харитон. Институт, партия, мастер, зам главного инженера, директор небольшого, но крепкого завода. Да и свои родные дети появились. Дочери. Одна другой красивше!
Скоро сказка сказывается...
И подали они бумаги на выезд в Израиль. Как ни упирался Харитон, но жена и дети убедили его. Сначала пришло исключение из партии. Потом потеря работы и лишение наград. Потом долгие месяцы ожидания... Оказалось, что его допуск к гостайне перекрывает возможность выезда. И тогда он не выдержал и развёлся. Со скандалом на весь город. И ушёл к другой, уехав куда-то на Север. Семья погоревала, поплакала и получила документы на выезд.
А уже в Израиле знакомые рассказали, что никакой другой у Харитона нету. Да и не было никогда. Да и не уезжал он никуда, а жил у друга на «даче». Сам. И продолжает жить сам. С семьёй контакты не поддерживает, потому что душу им бередить не хочет. Живёт тяжело и бедно. На работу даже в ВОХР не взяли, потому что предателю Родины оружие не положено...
Проходили дни за днями и года за годами. Менялись люди, менялись страны. Но неизменным оставалось имя старшего сына в каждой семье еврейских детей простого русского парня Харитона. А чтобы как-то различать этих малолетних кареглазых и голубоглазых сорванцов приходится величать их по батюшке. А то всей семьёй собраться невозможно... Путаются...
