— Но-но, но-но-нон, но. Но-но, но-но-нон, но, — напевала она эту привязавшуюся песенку.
Её компания уже набрала в палатке всё, что хотела, заплатила за какой-то ликёр и шоколад и медленно двигалась нетвёрдыми шагами вдоль по аллее. А она пританцовывала и продолжала напевать, глядя на меня. Я сидел за столиком, пил кофе и ждал брата.
— Танюха, — прокричали из компании, — ты идёшь?
— Нет, — ответила она, на мгновенье прервав свою песенку. И потом опять заладила: — Но-но, но-но нон, но…
И вдруг, без перехода, мне:
— А я вас знаю. Я вас давно знаю. Вы мне нравитесь. Очень. Вы на меня просто внимания не обращаете, я в соседнем доме живу. Но вы мне нравитесь. Я вас люблю, наверное.
Я осторожно поставил чашку с остатками кофе на столик...
— Девушка. Вы, это, вы, просто, выпили немного. Вы компанию свою догоняйте.
— Да, я пьяная, — согласилась она, — но трезвая я бы вам не призналась. А вот, сейчас признаюсь. Вы мне нравитесь. Я вас хочу. Очень. Хотите меня? Я вас хочу, очень.
Если честно, я обалдел. Не каждый день к тебе подходят молодые девушки и предлагают себя, попутно признаваясь в любви. Но… не вовремя. Ах, как она была не вовремя. У меня тут новые отношения, ухаживания, любовь-морковь. И проводы старой любви, которая не хотела отпускать, цеплялась и рвала сердце на части. Как пишут сейчас в Фейсбуке — всё сложно. Тогда не было Фейсбука. Но было всё так сложно, что просто караул. А тут эта, со своим но-но.
— Но-но, но-но-нон, но, — продолжала она, — а я о вас всё знаю, я за вами давно наблюдаю, и вы мне нравитесь, — и затем совсем нелогичный вопрос:
— А тебя как зовут?
— Хех… Василий, — улыбнулся я, назвавшись именем брата, которого, кстати, и ждал за этим самым столиком уже минут десять. Но этот оболтус, как обычно, опаздывал. Он недавно дембельнулся из ВДВ и к гражданской жизни был мало приспособлен. Всем начинал рассказывать про армию, про голубые береты и прочее, прочее, прочее… Разница между нами была два года, мы были очень похожи, только я постарше и поспокойнее.
— Но-но, но-но-нон, но. Я тебя хочу. Пойдём куда-нибудь, — не унималась девчонка.
— А пойдём. Только, быстро, — вдруг сказал я. Решение пришло мгновенно.
— Я быстро не хочу, — пьяно улыбнулась Таня, — я хочу медленно.
— Медленно так медленно, — согласился я, встал, взял её под локоть и повёл в сторону своего офиса.
— Мы куда? — прильнув ко мне, спросила она.
— Ну, не домой же, — отозвался я, — в контору ко мне. Она тут, в соседнем здании, в полуподвале. Там как раз никого нету, пятница, вечер. Только надо тихо себя вести и свет не включать. А то, сторож милицию вызовет.
— Я буду, как мышка, — захихикала девушка, и опять завела, пританцовывая, — но-но, но-но-нон, но.
Через две минуты мы были около двери моего офиса. Я отключил сигнализацию и открыл дверь. Завёл танцующее чудо в юбке и на ощупь провёл её к кожаному дивану. Она тут же обняла меня и постаралась поцеловать.
— Погоди, — попросил я, — я, буквально, на пять минут. Надо кой-чего уладить. Ты пока раздевайся и жди меня. Ок?
— Ок. Приходи, только быстрее, — попросила она.
Я выскользнул из кабинета, прикрыл дверь и вернулся к столику. Вася уже ждал меня.
— Опаздываешь, — нагло заявил он. Но я не отреагировал, а, сев напротив, внимательно начал его разглядывать.
— Чего? — спросил он.
— Василий, у тебя сколько времени не было секса? — вкрадчиво спросил я.
— Грешно смеяться над больным человеком, — парировал брат. Затем задумался и честно ответил:
— Два года и скока там месяцев. В армии у меня был секс тока с плитой для миномёта. Зато безотказный и по взаимному согласию.
— Стоп, стоп, стоп, — остановил я его. Иначе, он опять заведёт свою шарманку про ВДВ и тяжёлые армейские будни. — А хочешь сейчас?
— Чего сейчас? — не понял брат.
— Чего, чего… трахнуться хочешь? С молодой, красивой, правда, немного пьяной девушкой.
Василий озадаченно посмотрел на меня.
— Ты серьёзно?
— Уху, — ответил я и быстренько ввёл его в курс дела. — Только не включай свет и не разговаривай, отвечай односложно: да или нет, — напутствовал я его. Вася, ошалевший от такого предложения, только кивал головой и, как положено, односложно отвечал — аха, да.
Проводив братишку до двери офиса, я вернулся к уже родному столику и принялся ждать. Вернулся он минут через 40. Довольный, как мартовский кот. Улыбка до ушей.
— Ну, что? — поинтересовался я.
— Что за девочка? — вопросом на вопрос ответил Вася. И потом, не дожидаясь ответа, начал отчитываться: — Я всё, как ты говорил. Односложно. К ней под бочок. А она! Ух. Горячая штучка. Я офигел. А она… Только это, под конец заминка вышла, — брат потупился.
— Что случилось? — спросил я.
— Да, ничего страшного, — продолжал Василий. — Только когда мы закончили, она лежит, мурлычет, как заведенная: но-но-но, и потом, вдруг, говорит, что она меня очень любит и называет меня по имени. А я не удержался и спросил: «А откуда ты моё имя знаешь?» Она каааааак вскочила, штору с окна сорвала, а там фонарь светит. Она вещи в охапку и полуголая на улицу. Красивая…
— Нормальная, — поправил я брата, — тебе сейчас все девушки красивые. А это нормальная. Дурная, правда, и пьяная. Да и, не такая и молодая, ближе к тридцатнику.
— Хорошо, — согласился брат. — Нормальная. Но всё равно классная. И страстная. И попка у неё…
— Подробностей не надо, — оборвал я его. — Всё, забыли.
На душе стало, как-то, погано. Сердце стучало в голове от пятой выпитой за вечер кружки кофе. Вечер медленно превращался в ночь. Становилось всё темнее и темнее. Всё тише и тише. Но всё равно казалось, что где-то там за углом звучит надоевшая песня: но-но, но-но-нон, но… но-но, но-но-нон, но…
