Он смотрел на меня каким–то диким взглядом и орал:
–Мяу! Мяу! Мяу!
Мяу–мяу, мя–мяу!
Мяу, мяу, мяу,
Мя–мя–у–у–у!
Это длилось уже вторые сутки (включая ночное время).
«Что же ты, урод, орешь?!» –мысленно с ненавистью крикнул я ему в лицо, и почесал между ушей.
Кот, не отводя глаз, снова отмяукал:
–Мяу! Мяу! Мяу!
Мяу–мяу, мя–мяу!
Мяу, мяу, мяу,
Мя–мя–у–у–у!
«Чего же тебе надо, скотина поганая?!!!» — яростно закричал я мысленно ему прямо в морду, поглаживая его по спине.
Что характерно, орал он одно и тоже, с одной интонацией, я бы даже сказал, в одной тональности. И всё бы ничего, просто орал он уже вторые сутки, причем орал, нагло глядя мне прямо в глаза. Когда я выходил покурить на балкон, кошачий вой прекращался.
Но стоило зайти обратно — кот начинал снова:
–Мяу! Мяу! Мяу!
Мяу–мяу, мя–мяу!
Мяу, мяу, мяу,
Мя–мя–у–у–у!
И орал одно и то же.
Скажу прямо: меня, как фрилансера, этот котоконцерт уже начал напрягать. Горели сроки сдачи этапа работ, а с ними и перспективы получить очередной транш от заказчика.
А кэш для меня был сейчас необходим, как воздух: от него зависело, как я встречу Новый Год: либо глядя в тысячный раз по телеку «я вам сейчас всё объясню: мы провожали Павлика!» — либо как цивилизованный человек, вдали от телека в снятом коттедже, в шумной компании с друзьями и искусными в любви подругами. Поэтому уже неделю я не выходил из дома и, включив для услады души незабвенных диппарплов, работал над проектом.
А этот моток шерсти хотел погубить мой Новый Год!
Охрипший кот на минуту ушел на кухню полакать воды. Воспользовавшись тишиной, я, напевая под нос «смог он зе вотр, энд файр ин зе скай…», воткнул целеустремленный взгляд в монитор и уже занес пальцы над клавиатурой.
БАХ! На кухне произошла движуха, звякнула опрокинутая миска, дрифтингуя когтями на ламинате, кот вылетел из кухни, и, одним броском запрыгнув на стол передо мной, упер в меня желтые глаза:
–Мяу! Мяу! Мяу!
Мяу–мяу, мя–мяу!
Мяу, мяу, мяу,
Мя–мя–у–у–у!
–Ты чё, бля, офонарел совсем?! — дружелюбно спросил я кота.
Кот промолчал, потерся об мою недельную щетину и выжидательно посмотрел мне в глаза. Он явно чего–то ждал или просил.
–Чё надо–то? — снова спросил я.
Кот, будто бы отвечая, снова промяукал (но, так сказать, без выражения, а скороговоркой):
–Мяу! Мяу! Мяу!
Мяу–мяу, мя–мяу!
Мяу, мяу, мяу,
Мя–мя–у–у–у!
И тут в моей голове словно замкнуло. Или, наоборот, заискрило: в кошачьем напеве мой изможденный фрилансом мозг учуял знакомые нотки.
Чтоб проверить догадку, и убедившись, что вокруг нет посторонних, я тихо пропел коту на ухо:
–Смог он зе вотр..
Хвостатый тут же выдал свои 4 мяу–строчки, в которых я теперь уже безошибочно узнал знаменитейший рифф старика Ричи.
–.. анд файр ин зе скай..
Кот снова с энтузиазмом отреагировал своей версией риффа.
Было ясно, что кот прочно подсел на дип перпл, фоновым туманом висевший в квартире всю последнюю неделю.
Я осторожно поднял кота перед собой, и внимательно посмотрел в усатую морду.
–Так вот, ты, оказывается, каков… Дружище, андестенд ми, работа –превыше всего. Мне нужны деньги. Нам с тобой, — я кивнул в сторону кухни, — нужны деньги…
Кот промолчал, однако внутренний огонь, пылавший в его взгляде, без слов мне разъяснил, что с таким фанатом тяжелого рока мне работу в срок не выполнить.
–Что же мне с тобой делать? — спросил я себя вслух.
Кот молчал, взглядом требуя продолжение первого в истории человечества совместного рок–концерта человека и кота. Видя мою нерешительность, он даже подсказал мне первую ноту:
–Мяу.
И тут мне снова было озарение.
Коварная улыбка расплылась на моем лице, когда я надел коту наушники, и поставил незабываемое носингоначейнджмайворлд (и зациклил трек).
Через десять минут кот превратился в мешок шерсти с мясом, размяк, расслабился и улетел куда–то экросс зе юнивё…
Я нежно посмотрел на кота: у него впереди была целая Вселенная, называемая рок–музыка.
А Новый Год был спасен.
