Что он делал в артучилище, не понимал абсолютно никто. Ну ладно там Макс или Дима по кличке «Мартын» – потомственные артиллеристы, в родственниках чуть ли у Рдултовского. Но Саша? Хорошо, когда у тебя дядя в начальниках учебного отдела ходит, тройку тебе всегда поставят. Но зачем?
Первое время знающие Сашу сходились во мнении, что ему, в общем-то, учиться военному делу настоящим образом и не надо: четыре года мучений-выпуск-ЗГВ-теплое место при штабе. Для непосвященных поясняю: Одесская артуха комплектовала своими выпускниками части, дислоцировавшиеся в Западной группе войск. Во времена СССРа – ооочень вкусная перспектива. Но грянул 91-й год и… все. Канула в Лету и западная и все остальные группы войск, перспективы в выборе возможных мест службы быстренько очертились линией государственной границы Украины, и Саша… остался учиться.
К нему, конечно, привыкли и однокашники и командиры и преподаватели. Первые старались не попадать вместе с ним наряд, вторые предпочитали не подпускать Сашу к стреляющее-колюще-режущему, третьи просто его игнорировали по мере возможности, вспоминая его дядю – начальника учебного отдела.
«Да что же такого в этом Саше?» - зададут резонный вопрос заинтересованные лица.
А то, что есть люди военные. А Саша военным не был. Совсем. В его руках ломалось то, что ломаться не может в принципе. Военная наука не оседала в его памяти даже микронным слоем. Матчасть, оно же «железо», тягаемое курсантами на занятиях, вызывало у него стойкое недоумение. Снаряды, которыми мы щедро посыпали противника (спокойно, тогда только в теории), у Саши летали, пренебрегая всеми законами физики и рассеивались, плюя на теорию вероятностей.
Ах дядя, дядя, начальник учебного отдела…
Так к чему это я? А, ну да, мы же понимаем, что в любом повествовании должна быть интрига (если это не некролог).
У одесских курсантов-артиллеристов переход от теории к практике происходил в те времена на Тарутинском полигоне. И за две недели каждый показывал, чему научился за год и кто чего стоит. А мы помним, на кого и чему нас учили, и начинаем понимать, что две недели риск случайно расстаться с жизнью был определенно велик.
Но в пылу сборов, маршей, оборудования и занятия боевых порядков мысли об опасности чьих-то действий приходить не успевает – некогда. Все бегом, прыжками, быстрее, еще быстрее.
Небольшое отступление, необходимое для понимания ситуации. На боевых стрельбах каждый, подчеркиваю, каждый курсант должен был отстрелять огневую задачу ПРАКТИЧЕСКИ. Т.е. в роли командира артиллерийского подразделения поразить/уничтожить/подавить цель огнем артиллерии. Тебе для этого дается: артиллерийская батарея, КНП с расчетом, определенное количество снарядов и, собственно, цель. И если цель была условной и обозначалась в «котле» любой кучей или окопом, то все остальное было более чем реальным.
Но вернемся к Саше. В тот день утром нам объявили, что качество нашей подготовки приехала проверять ну очень большая комиссия, что, в принципе, особенного впечатления на стадо замученных курсантов не произвело. Но эта весть произвела впечатление на наших командиров и преподавателей и им, естественно, зазуделось показать товар лицом. Саша, естественно, к презентационной категории не относился, посему был усажен в дальний угол КНП на место связиста, командир резонно решил, что передавать на огневую позицию чужие команды Саше лучше, чем генерировать свои.
Началась отработка огневых задач. В первых рядах, естественно, задачи отрабатывались вменяемыми курсантами, поэтому снаряды летели куда надо, поправки вводились вовремя и правильно, цели поражались/уничтожались/подавлялись в соответствии с требованиями руководящих документов по стрельбе и управлению огнем наземной артиллерии. Присутствующие все более проникались друг к другу уважением, комиссии на горизонте было не видать, день стрельбы близился к завершению, и огневой посредник (преподаватель) решил дать возможность и Саше проявить себя, предложив ему выполнить огневую задачу.
Саша немного опешил, полагая себя забытым. Расчет КНП немного поднапрягся. На огневой позиции немного удивились, но промолчали.
Несмело заняв место стреляющего, Саша неловкими движениями подергал ПУО и вытащил из кармана пару карандашей и ластик. Открыв было рот, чтобы дать команду разведчику на буссоли и дальномерщику на дальномере (в данном случае мне) на обслуживание стрельбы, Саша внезапно окаменел и стеклянными глазами уставился в угол КНП, где по ступенькам спускалось несколько полковников в сопровождении нашего командира дивизиона. Не менее удивленное лицо надел на себя огневой посредник.
- Э-э-э….
- Прошу, продолжайте, мы понаблюдаем…
Растерянным голосом посредник начал давать целеуказание. Из ступора Сашу вывел незаметный энергичный пинок стоящего рядом разведчика. – Цель понял, цель вижу! И побежала стрелка секундомера, отсчитывая время подачи первой команды. Связист уже забубнил в телефон стандартный текст команды, надеясь услышать от Саши данные, а Саша все судорожно дергал и дергал линейку ПУО, нырял в таблицы стрельбы, что-то чиркал в блокноте.
Разродившись наконец установками, Саша обмяк и попытался воткнуть свой взгляд в бинокль.
Связист: - выстрел!
Я (как потом выяснилось, и все, кто на КНП знал Сашу, только в разной последовательности): - бля! Только бы перелетел! Хрен с ним, с котлом, только бы через нас перелетел! Ну елы-палы, ну чего их принесло, ну Саша, ну козззел, блин, скотина конченая…
Над головой прошелестело.
Отлегло. Рефлекторно присевший расчет пункта распрямил суставы и поверх приборов уставился в поле – ни у кого даже мысли не возникло «ловить» разрыв не просто в районе цели, а в котле в целом. При этом Саша упорно продолжал сверлить цель взглядом через бинокль.
Разрыв!
И куча досок, обозначавшая сашулину цель «ПТУР в окопе», стала реять над степью.
Даже богатым русским языком трудно описать произошедшее. Шок? – банально. Изумление? – да близко не стояло. Немая сцена? – занято Гоголем.
Как? Какими словами можно передать ощущение рухнувшего мироустройства?
Саша. Первым. Пристрелочным. Выстрелом. Уничтожил. Цель.
