Повезли с Немолодым на прошлой неделе гуманитарку погорельцам, в печально известную мордовско-рязанскую Свеженькую. Ну, если точнее, это Немолодой собрал и повез, а я так, на хвост упал, в качестве г@внобалласта. (Как потом выяснилось, хитрый Немолодой просто взял меня в качестве биологической лопаты, на случай использовать в песках рязанщины. И этих случаев, доложу я вам, таки было.).
И вот на обратном пути, уже темной-темной ночью, выезжаем мы из зоны бедствия, а это тридцать километров непролазным грейдером, через пески, дымящийся лес, и заглохшие машины местных мародеров. Известно, что автодороги в Свеженькую как таковой нету, только железка одноколейная.
Ладно. Выезжаем, естественно, грязные как черти. Надышались, нанюхались, насмотрелись, напугались, просмолились, провонялись. Надо бы где-то привести себя в порядок хоть чуть-чуть. Ну, там, принять ваааанну, выпить чашечку кооофэ. Ага. А мы еще по дороге туда приметили речушку с типично рязанским названием Цна, там детишки неподалеку от моста бултыхались, на таком маленьком уютном пляжике. И мы значит до речки доехали, и съезжаем туда в темноте, чтобы копоть смыть.
Ну, разделись, водичка теплая, я Немолодого спрашиваю:
— У тебя мыло-то есть?
Туда, главное, ехали, полна коробочка, все, от прокладок до простыней.
Обратно — хоть шаром покати.
Говорит:
— Щас поищем.
Ну, полазил он там в темноте по кузову с зажигалкой, кричит:
— Мыла нету них@я! Шампунь есть!
Ну, нам не до жыру, хоть какая бы щелочь, и то слава богу.
Песок из трусов вытряхнули, залезли в речку.
А в это самое время сверху по речке неспеша спускается то ли лодка, то ли катер, в темноте не видно, только видно, как яркий прожектор по воде шарит. Ближе подплываает — лодочка-плоскодонка, на носу на стойке фара автомобильная, рядом с фарой стоит мужик с острогой. Ну, плывут значит тихонечко, браконьерят неспеша.
И тут в темноте раздается негромко "Бульк! " и голос Немолодого "Б%%%ь! "
Я спрашиваю:
— Чего?
Он говорит:
— Шампунь уронил!
Засмотрелся на этих в лодке, и пробал пузырек-то. Шарит вокруг по воде руками, а найти не может. А мне главно обидно, он-то полфунфырика на себя уже оприходовал, а я как раз за ним в очередь занял.
Я говорю с досадой:
— Ну и п%%%%ц, помылись!
И тут находчивый Немолодой, чувствуя как бы вину, кричит этому, в лодке, они как раз мимо проплывали.
— Слы, мужык! Посвети, а?! Я шампунь потерял!
Мужик не понял видно сразу-то, кто с ним там из темноты разговаривает, прожектор поворачивает, и светит прямо на Немолодого.
Ой-е-ей! Я такого страху в жизни не помню! Стоит в свете прожектора Немолодой, по пояс в воде, руками за голову держится, а башка вся в крови, руки в крови, уши в крови, и кровь широкими густыми полосами стекает по лицу, по груди, по животу, и капает с локтей в воду...
Ужас!!!
Я сам чуть не поседел. А у мужика в лодке прожектор от страха сам собой задрожал и погас. И я первый раз видел, как плоскодонка уходит вверх по течению со скоростью глиссера, не касаясь воды.
И тут из темноты раздается охрипший за день от гари и дыма голос Немолодога:
— Сук@! Вернемся, обязательно выясню, какая падла кетчуп в кузове оставила!
Павел Васильев
