Застойные семидесятые. Рабочий район, тупиковая улица, дома стоят вдоль оврага. Дети разного возраста гуляли вместе, и от этого взрослели рано. В каждом районе - своя королева. У нас это Лёлька. Волосы гладкие густые, с рыжим отливом, губы пухлые красные, будто кусал кто-то всю ночь, а к утру они распухли, да такими и остались. Лицо белое ровное, с россыпью прозрачных веснушек. Ноги наверняка красивые, но мне вспоминаются брюки клёш от бедра и маечка полосатая. Ольгу Лёлькой называла мать, а вслед за ней все стали звать.
Когда было ей года четыре, мой отец вытащил её из реки, уносимую течением и успевшую порядочно нахлебаться. Дело было на Троицу, целые семьи да ещё и с гостями встречали праздник на природе, пили, закусывая пирожками с луком и яйцами, прямо на берегу Сакмары. С высоты крутого берега и заметил мой папка, синий бант, катившийся по перекату. Успел вытащить. С тех пор наши семьи породнились. Родители мои окрестили малявку в церкви и стали кумовьями с ее мамкой, тетей Аней.
Когда я подросла мы часто мотылялись из одного дома в другой. Она мне хвалилась своим богатством: то колготки капроновые покажет, то лак для ногтей, то тушь "Луи Филипп" в синей коробочке. Мне такого и не снилось тогда. Тёть Аня Лёльку баловала, а сама водочкой баловалась, но при этом жила в строгости и чистюля была, каких поискать. Кстати с возростом я узнала , что стремление к чистоте часто встречаются у тех, кто страдает запоями.
В доме всегда был порядок: половицы блестели охрой с лаком, стекла на окнах начищались до состояния полной прозрачности, но самое главное - это белые чехлы на стульях, как у Ленина в Горках. По причине нехватки денег кума Анька и пускала квартирантов в летнюю времянку,- это я от бабушке услышала.
Так же было и тем летом, когда Лёлишне исполнилось шестнадцать, а мне десять. Жили себе эти командировочные, хлопот не доставляли, деньги платили, транзисторы чинили, в пьянке замечены не были. Один из них Серёга, с выпирающими зубами и характерным присвистом при разговоре, очень уж на суслика был похож. Соберёмся вечером на лавочке со всей улицы, он к нам подсядет и давай рассказывать, как в армии служил, да как учился.
Все его побасенки у Лёльки прямо смехоколики вызывали, да и мы тоже смеялись - смешной дядька, с зубами, да ещё и с усами. А нам тогда всё смешным казалось. Лето к концу... уезжают квартиранты и Сергей тоже. И зовет меня Лёля до остановки проводить гостя. Ну хорошо. Дошли до остановки, подходит автобус, говорит: "Давай до вокзала проводим, и сразу назад, там автобус круг делает". Я опять не отказалась. Вот и вокзал, стоим у вагона, жара, время обеда. Слава богу, объявили отправление. Скорее бы уже. Есть хочется, да и схлопотать можно от бабушки за такую отлучку.
И тут... Лёлька заходит в вагон вместе с Серёгой и мне ручкой делает со словами: "До вечера мамке ничего не говори". Сказать, что я офигела, это ничего не сказать. Дальше всё как в тумане. Поезд за горизонт, я одна на вокзале...
Домой явилась, как побитая собака, наплела чего-то, ела без аппетита, чем и вызвала подозрения, уж не заболела ли? Потому и рано легла спать, Ну как уснёшь тут! Расслышала как пришла тётя Аня плачет, спрашивает:" Где Таня, может она знает где Лелька? " Слышу мама отвечает, что заболела, спит уже...
Ага, как же, сплю я. Со слезами и рыданиями вышла я в залу и на глазах удивлённой публики выложила все, чему была свидетельницей. Потом уже из спальни, куда меня отправили слышала, как громко запричитала кума Анька потом моя мамка, далее бабушка. Но мне отлегло. Утром, в отделе кадров завода, узнали адрес похитителя и тётя Аня кинулась вдогонку. Но ВСЁ уже случилось...
цветок был сорван, а это значит, что путь назад был отрезан. Дикие нравы! Далее были переезды, регистрация брака, скорая смерть тёти Ани...переезды.
Конец этой истории я узнала недавно. Лёлька нашла меня в Одноклассниках. Созвонились. Сергей оказался предприимчивый малый - стал депутатом горсовета. Построил дом, родил детей, дочку и сына, поняньчил внучку, а потом взял да и умер. А Лёлька в пятьдесят пять вдова и уже прабабушка.
taniro
