Мой отец – великий комбинатор. Сколько его помню, всю свою сознательную жизнь, он мечтал разбогатеть. Но, не просто разбогатеть, в один миг, в один час, как это делают большинство российских олигархов. А именно разбогатеть путем долгого и кропотливого труда. И в мою голову с детства вдалбливалось, что халявы с неба не бывает, только за счет упорного старания можно что-то иметь в жизни. Даже если это не материальные ценности, а уважение окружающих людей. Мне внушали, что все в жизни нужно заслужить, тогда будет и удовлетворение от плодов собственного творчества.
Несмотря на стремления родителей, я все равно буду мечтать разбогатеть враз. И неважно, что это будет, выигрыш ли в лотерею, или смерть внезапно обнаружившегося богатого дядюшки в Америке, лучше, конечно, чтоб я его в глаза не видела, тогда будет не так горько его хоронить. Получается, усилия родителей в моем воспитании были напрасны, я настолько ничтожно меркантильна, что не понимаю высоких ценностей о рыбке, которую не вытащишь без труда. Тем более что легче сетями поймать косяк этих дурацких рыб из пословицы, чем сидеть пол дня с удочкой из-за одной мелкой рыбешки. Мое сознание подсказывает, что Березовский и Гусинский не работали на заводе у станка десятки лет, чтобы получать в старости честно заработанную пенсию. И не верю, что молодые двадцатилетние депутаты настолько духовно развиты, что выбраны народом за многолетние заслуги перед Отечеством.
Я, открою страшную тайну, честно мечтаю о халяве, и, даже, боюсь признаться, о большой халяве, и именно с неба, просто так. Пусть за меня будет стыдно родителям, что не хочу брать пример с трудолюбивого муравья. Но, как бы не возражали мои старшие предки, меня совсем не унизит миллион долларов, попавших ко мне без напряга.
Однажды отец пришел с работы и объявил роковую для нашей семьи фразу:
- Теперь я точно знаю, как можно разбогатеть, - при этом его глаза блестели, азарт – штука заразительная, открыв рот, мы затаили дыхание. Выждав томительную паузу, отец продолжил:
- У нас на работе один мужчина имеет в деревне дом. Там у него родители разводят кроликов. Уже вся семья ходит в шубах и шапках из кроличьего меха, у него много заказов на шкурки, в общем, бедствовать точно не приходится.
Затем отец многозначительно поднял указательный палец и добавил известную фразу:
- Кролики – это не только ценный мех, но и два – три килограмма свежего мяса.
Отец воодушевленно рассказывал о том, что кролики размножаются с астрономической скоростью. По этим данным мы очень быстро должны были стать богатыми людьми, ну просто до неприличия богатыми. Но, естественно, манны небесной не бывает, бесплатный сыр только в мышеловке, поэтому для начала нужно всем хорошо потрудиться. Глава семьи показывал нам наглядные цифры плодовитости ушастых, подсчитывая все на калькуляторе. При таком раскладе мы решили, что сначала сошьем кроличью шубу нашей маме, затем сделаем шубу мне, потом – шапки всем родственникам, а дальше – было страшно подумать. То, что являлось национальным бедствием для Австралии, для нас было началом обеспеченной жизни. Калькулятор уже бился в конвульсиях при каждом нашем приближении, выдавая фантастические цифры, заставляя плодиться кроликов с геометрической прогрессией.
После недолгих убеждений отца было решено организовать кроличью ферму, семейный бизнес. Подозрительно быстро состоялся обмен нашей городской трехкомнатной квартиры на развалюху в поселке с «удобствами» во дворе. Отец и мой брат с особой заботой делали клетки для грызунов с «ценным мехом». Клетки были оснащены двумя отсеками, в одном из них – место для жилья самих кроликов, а в другом – туалет для них, слава богу, душевой кабины в проекте не было. Кроме того, отец вручную выпиливал лобзиком деревянные украшения на каждую клетку. Резные клетки были похожи на маленькие дворцы, как будто кролики категорически отказались бы жить в простом сарае, и требовали бы улучшения жилищных условий. Если честно, то наша трущоба была куда хуже, чем сооружения, предназначенные крольчатам. Для начала решили, что пять клеток вполне хватит, а дальше наши мужчины будут строгать клетки по мере размножения кроликов.
Наступил судный день. Мы поехали выбирать кроликов. Как известно, на базаре два дурака – один продает, второй покупает. Оказывается, у этих самых кроликов различие по половым признакам в месячном возрасте не существует, вернее, ни один специалист не сможет отличить «девочек» от «мальчиков». Поэтому когда мы попросили продавца кроликов дать нам маленьких четырех самок и одного самца, продавец сразу понял, что перед ним «лохи». А потому с радостью впарил нам именно то, что мы просили, для убедительности заверил, чтоб не перепутать среди пятерых крольчат единственного мужика, лучше его сразу пометить, и капнул на него немного краски. Забегая вперед, следует отметить, что на самом деле как потом выяснилось, все пятеро оказались самцами. Но, продавец настаивал на том, что лучших «самочек» не найти на всем рынке.
Милых сердцу пушистых ушастиков привезли домой, любовно поместили в клетки. Они были такие хорошенькие, серенькие и умненькие, мы их обнимали, прижимали к сердцу, любовались и восхищались этими маленькими комочками. Дальше оставалось только ждать, что совсем скоро мы станем кроличьими магнатами, а затем, монополистами во всей России по разведению кроликов.
Оказалось, что у кроликов прямая кишка, им постоянно требовалось есть. Все лето и осень мы давали крольчатам траву, очень помогло хозяйство на огороде: морковь, свекла, капустные листья. Так же каждый день для них покупали хлеб. Крольчата возмужали, стали толстыми, упитанными. Уже выпал снег, траву приходилось искать под белым покровом. И хотя руки дрожали от холода, нас согревала мысль о том, что совсем скоро мы вытесним на рынке всех конкурирующих владельцев кроличьих ферм.
Дальше мы постановили, что грызунам настало время иметь приплод. Единственного «самца», которого пометил продавец, подсаживали ко всем «самкам», но они только пятились друг от друга и жевали траву. Поскольку в кроличьем мире не существует гомосексуальных связей, то кролики не разделяли наших интересов к совокуплению. Время шло, плодиться животные упорно не желали, более того, даже намеков на это не давали. А вот их желание трескать траву вырастало с каждым днем. Их прожорливое бытие диктовало нам свои условия. Даже жухлая осенняя листва вызывала у грызунов бурный восторг.
Они уже не казались прелестными пушистиками. Серые ушастые твари сметали все, что им давали со скоростью полета пули, и требовали добавки. А плодится - упорно не желали. Мы уже решили, что нам достались какие-то неправильные кролики, и у них вместо мозгов добавочные желудки. Кроме того, только один из этих кроликов ходил в туалет в соседний отсек, какой-то брезгливый эстет, остальные гадили тут же, где сидели. Поэтому, клетки регулярно нами вычищались. По-прежнему теплилась надежда, что когда-нибудь кролики одумаются и вспомнят свою детородную функцию на грешной земле.
Скоро в ближайших окрестностях не осталось ни одной травинки. Ни о чем другом, как о том, где добыть траву, мы думать не могли. Мы потеряли контроль над собой. Поскольку с наступлением зимы корм становилось искать все труднее, для каждого члена семьи были выбраны свои маршруты, которые увеличивались с каждым днем все дальше от дома. Руки жадно разгребали снег, выискивая залежалую траву. Нам и в голову не пришло, что для маленьких крольчат нужно с осени заготавливать несколько стогов сена. Уральские зимы обычно суровые, холод обволакивал заледеневшие пальцы, заиндевевшие губы беззвучно как молитву повторяли: «Кролики – это не только ценный мех, но и два – три килограмма …». Мы упорно каждый день доставали пропитание ушастым прорвам.
Отец постоянно проверял «самочек» на наличие беременности, а они только жрали и жрали. Кажется, их легче было научить давать лапу или вилять хвостом, чем заставить их размножаться. Кто вообще выдумал этот миф о бурном кроличьем темпераменте. Скорее, их сознание заполнено одними жевательными рефлексами.
Спустя год какой-то добрый человек влез ночью в огород и украл у нас двух кроликов. Видимо, он наблюдал за нами и решил облегчить нашу участь. После этого как-то само собой на семейном совете было решено покончить с разведением кроликов. Подходил мамин юбилей, на котором и должны были предстать наши подопечные в качестве закуски. Папа договорился со знакомым, который обещал прикончить кроликов. Этот знакомый уверял, что, хотя он еще не убивал никого в своей жизни, он много читал о том, как это правильно делать, и теорию знает отлично.
На юбилей было приглашено много гостей, а знакомый отца, обещавший избавить нас от кроликов, все не подъезжал. Мы нервно переминались, каждый из нас рвал ушастым траву, а потому никто не хотел быть убийцей. Тот самый знакомый, когда ему позвонили по телефону, сказал, что книгу по уничтожению кроликов он потерял, а потому приехать не сможет. Папе он сказал, что тот и сам все может сделать, на словах добавил, что помнит только, что нужно сильно дать им чем-нибудь тяжелым по голове, и повесить кроликов вниз головой, чтобы у них кровь стекала, а уж потом, снимать с них шкуру и готовить в духовке.
Отец набрался мужества и стукнул кроликов, мы с матерью пустили слезы. Затем их повесили согласно инструкции вниз головой, засекли пять минут. Женская часть нашей семьи не могла это вынести, мы уселись плакать на диван. Мужская же часть стойко держалась, но нервное напряжение передалось всем. Через какое-то время мама выглянула в окно посмотреть на ушастых и невольно вскрикнула. Они, оказывается, шевелились, были еще живые. Новые струи слез текли по щекам. Решив не мучить животных, отец решительно взял топор. Мы остались в доме и только крестились. Отец вернулся, с горестным видом сказал: «Теперь все». Без лишних слов все было ясно. Все понимали, что в деревне без этого нельзя, для того животных и выращивают, чтоб когда-нибудь убить, но все равно их было жалко. Все-таки, лучше для такого дела просить кого-то, а не участвовать самим.
Бедные кролики наконец-то умерли, обстановка дома напоминала скорее похороны, чем праздничное настроение юбилейного дня. Шкурки, снятые с кроликов повесили сушиться во дворе, а их тела облили сметаной и засунули в духовку. Дома папа сказал, что из этих трех шкурок выдут отличные две шапки. Но его интересы совсем не разделяла дворовая собака Лада. Увидев три незнакомых предмета, она с радостью разметала свежую, еще пахнувшую кровью, одну из шкурок по двору на мелкие, величиной с грецкий орешек кусочки. Когда отец это увидел, он произнес:
- Ну, что ж, Ладу уже бесполезно наказывать, сами виноваты, так низко шкурки повесили. Из двух шкурок получится шикарная одна шапка.
Но, пока мы праздновали мамин юбилей дома, собака сделала из оставшихся шкурок такие же кусочки. Двор походил на то, как будто именно над нашим участком пронеслись сильные осадки в виде крупного града. Так и закончилось наше знакомство с кроликами. Кстати, есть мы их не стали, как-то не хотелось, зато гости налегали от души. Теперь уже это все в прошлом…
Но недавно отец пришел с работы, заговорщицким видом показывая, что ему открыта неведомая нам тайна. Потом он не выдержал:
- Я знаю, как можно разбогатеть, - вся семья устремилась к нему за разъяснением. Выждав томительную паузу, отец выдал:
- Я тут встретил одного мужика, моего давнего знакомого. Он начал разводить кур, говорит, они отлично несутся, какая-то необычная порода. Так вот его жена на выходные ездит в город, продавать яйца. Они уже поменяли машину, дома всю мебель, сейчас у них в планах построить коттедж…
Не успел отец договорить о сумасшедшем гонораре за разведение несушек, как моя мама не к месту вспомнила:
- Кролики – это не только ценный мех, но и два – три килограмма….
Папа замолчал, грустно ушел в комнату читать газету. Его настроение было испорчено. Мы с братом с благодарностью взглянули в мамину сторону. Но, кажется у отца на этот счет свои мысли. В выходные он сказал, что поедет в город за цыплятами.
Ведь понятно, чтобы разбогатеть, нужно много работать, только за счет долгого кропотливого труда, появляется уже нам знакомое внутреннее удовлетворение. А то ведь, можно еще и пчелиные улья держать. Говорят, некоторые на меде неплохо зарабатывают. Только, тс-с-с, это между нами, не вздумайте рассказать об этом моему отцу…
viktoriyakar
Несмотря на стремления родителей, я все равно буду мечтать разбогатеть враз. И неважно, что это будет, выигрыш ли в лотерею, или смерть внезапно обнаружившегося богатого дядюшки в Америке, лучше, конечно, чтоб я его в глаза не видела, тогда будет не так горько его хоронить. Получается, усилия родителей в моем воспитании были напрасны, я настолько ничтожно меркантильна, что не понимаю высоких ценностей о рыбке, которую не вытащишь без труда. Тем более что легче сетями поймать косяк этих дурацких рыб из пословицы, чем сидеть пол дня с удочкой из-за одной мелкой рыбешки. Мое сознание подсказывает, что Березовский и Гусинский не работали на заводе у станка десятки лет, чтобы получать в старости честно заработанную пенсию. И не верю, что молодые двадцатилетние депутаты настолько духовно развиты, что выбраны народом за многолетние заслуги перед Отечеством.
Я, открою страшную тайну, честно мечтаю о халяве, и, даже, боюсь признаться, о большой халяве, и именно с неба, просто так. Пусть за меня будет стыдно родителям, что не хочу брать пример с трудолюбивого муравья. Но, как бы не возражали мои старшие предки, меня совсем не унизит миллион долларов, попавших ко мне без напряга.
Однажды отец пришел с работы и объявил роковую для нашей семьи фразу:
- Теперь я точно знаю, как можно разбогатеть, - при этом его глаза блестели, азарт – штука заразительная, открыв рот, мы затаили дыхание. Выждав томительную паузу, отец продолжил:
- У нас на работе один мужчина имеет в деревне дом. Там у него родители разводят кроликов. Уже вся семья ходит в шубах и шапках из кроличьего меха, у него много заказов на шкурки, в общем, бедствовать точно не приходится.
Затем отец многозначительно поднял указательный палец и добавил известную фразу:
- Кролики – это не только ценный мех, но и два – три килограмма свежего мяса.
Отец воодушевленно рассказывал о том, что кролики размножаются с астрономической скоростью. По этим данным мы очень быстро должны были стать богатыми людьми, ну просто до неприличия богатыми. Но, естественно, манны небесной не бывает, бесплатный сыр только в мышеловке, поэтому для начала нужно всем хорошо потрудиться. Глава семьи показывал нам наглядные цифры плодовитости ушастых, подсчитывая все на калькуляторе. При таком раскладе мы решили, что сначала сошьем кроличью шубу нашей маме, затем сделаем шубу мне, потом – шапки всем родственникам, а дальше – было страшно подумать. То, что являлось национальным бедствием для Австралии, для нас было началом обеспеченной жизни. Калькулятор уже бился в конвульсиях при каждом нашем приближении, выдавая фантастические цифры, заставляя плодиться кроликов с геометрической прогрессией.
После недолгих убеждений отца было решено организовать кроличью ферму, семейный бизнес. Подозрительно быстро состоялся обмен нашей городской трехкомнатной квартиры на развалюху в поселке с «удобствами» во дворе. Отец и мой брат с особой заботой делали клетки для грызунов с «ценным мехом». Клетки были оснащены двумя отсеками, в одном из них – место для жилья самих кроликов, а в другом – туалет для них, слава богу, душевой кабины в проекте не было. Кроме того, отец вручную выпиливал лобзиком деревянные украшения на каждую клетку. Резные клетки были похожи на маленькие дворцы, как будто кролики категорически отказались бы жить в простом сарае, и требовали бы улучшения жилищных условий. Если честно, то наша трущоба была куда хуже, чем сооружения, предназначенные крольчатам. Для начала решили, что пять клеток вполне хватит, а дальше наши мужчины будут строгать клетки по мере размножения кроликов.
Наступил судный день. Мы поехали выбирать кроликов. Как известно, на базаре два дурака – один продает, второй покупает. Оказывается, у этих самых кроликов различие по половым признакам в месячном возрасте не существует, вернее, ни один специалист не сможет отличить «девочек» от «мальчиков». Поэтому когда мы попросили продавца кроликов дать нам маленьких четырех самок и одного самца, продавец сразу понял, что перед ним «лохи». А потому с радостью впарил нам именно то, что мы просили, для убедительности заверил, чтоб не перепутать среди пятерых крольчат единственного мужика, лучше его сразу пометить, и капнул на него немного краски. Забегая вперед, следует отметить, что на самом деле как потом выяснилось, все пятеро оказались самцами. Но, продавец настаивал на том, что лучших «самочек» не найти на всем рынке.
Милых сердцу пушистых ушастиков привезли домой, любовно поместили в клетки. Они были такие хорошенькие, серенькие и умненькие, мы их обнимали, прижимали к сердцу, любовались и восхищались этими маленькими комочками. Дальше оставалось только ждать, что совсем скоро мы станем кроличьими магнатами, а затем, монополистами во всей России по разведению кроликов.
Оказалось, что у кроликов прямая кишка, им постоянно требовалось есть. Все лето и осень мы давали крольчатам траву, очень помогло хозяйство на огороде: морковь, свекла, капустные листья. Так же каждый день для них покупали хлеб. Крольчата возмужали, стали толстыми, упитанными. Уже выпал снег, траву приходилось искать под белым покровом. И хотя руки дрожали от холода, нас согревала мысль о том, что совсем скоро мы вытесним на рынке всех конкурирующих владельцев кроличьих ферм.
Дальше мы постановили, что грызунам настало время иметь приплод. Единственного «самца», которого пометил продавец, подсаживали ко всем «самкам», но они только пятились друг от друга и жевали траву. Поскольку в кроличьем мире не существует гомосексуальных связей, то кролики не разделяли наших интересов к совокуплению. Время шло, плодиться животные упорно не желали, более того, даже намеков на это не давали. А вот их желание трескать траву вырастало с каждым днем. Их прожорливое бытие диктовало нам свои условия. Даже жухлая осенняя листва вызывала у грызунов бурный восторг.
Они уже не казались прелестными пушистиками. Серые ушастые твари сметали все, что им давали со скоростью полета пули, и требовали добавки. А плодится - упорно не желали. Мы уже решили, что нам достались какие-то неправильные кролики, и у них вместо мозгов добавочные желудки. Кроме того, только один из этих кроликов ходил в туалет в соседний отсек, какой-то брезгливый эстет, остальные гадили тут же, где сидели. Поэтому, клетки регулярно нами вычищались. По-прежнему теплилась надежда, что когда-нибудь кролики одумаются и вспомнят свою детородную функцию на грешной земле.
Скоро в ближайших окрестностях не осталось ни одной травинки. Ни о чем другом, как о том, где добыть траву, мы думать не могли. Мы потеряли контроль над собой. Поскольку с наступлением зимы корм становилось искать все труднее, для каждого члена семьи были выбраны свои маршруты, которые увеличивались с каждым днем все дальше от дома. Руки жадно разгребали снег, выискивая залежалую траву. Нам и в голову не пришло, что для маленьких крольчат нужно с осени заготавливать несколько стогов сена. Уральские зимы обычно суровые, холод обволакивал заледеневшие пальцы, заиндевевшие губы беззвучно как молитву повторяли: «Кролики – это не только ценный мех, но и два – три килограмма …». Мы упорно каждый день доставали пропитание ушастым прорвам.
Отец постоянно проверял «самочек» на наличие беременности, а они только жрали и жрали. Кажется, их легче было научить давать лапу или вилять хвостом, чем заставить их размножаться. Кто вообще выдумал этот миф о бурном кроличьем темпераменте. Скорее, их сознание заполнено одними жевательными рефлексами.
Спустя год какой-то добрый человек влез ночью в огород и украл у нас двух кроликов. Видимо, он наблюдал за нами и решил облегчить нашу участь. После этого как-то само собой на семейном совете было решено покончить с разведением кроликов. Подходил мамин юбилей, на котором и должны были предстать наши подопечные в качестве закуски. Папа договорился со знакомым, который обещал прикончить кроликов. Этот знакомый уверял, что, хотя он еще не убивал никого в своей жизни, он много читал о том, как это правильно делать, и теорию знает отлично.
На юбилей было приглашено много гостей, а знакомый отца, обещавший избавить нас от кроликов, все не подъезжал. Мы нервно переминались, каждый из нас рвал ушастым траву, а потому никто не хотел быть убийцей. Тот самый знакомый, когда ему позвонили по телефону, сказал, что книгу по уничтожению кроликов он потерял, а потому приехать не сможет. Папе он сказал, что тот и сам все может сделать, на словах добавил, что помнит только, что нужно сильно дать им чем-нибудь тяжелым по голове, и повесить кроликов вниз головой, чтобы у них кровь стекала, а уж потом, снимать с них шкуру и готовить в духовке.
Отец набрался мужества и стукнул кроликов, мы с матерью пустили слезы. Затем их повесили согласно инструкции вниз головой, засекли пять минут. Женская часть нашей семьи не могла это вынести, мы уселись плакать на диван. Мужская же часть стойко держалась, но нервное напряжение передалось всем. Через какое-то время мама выглянула в окно посмотреть на ушастых и невольно вскрикнула. Они, оказывается, шевелились, были еще живые. Новые струи слез текли по щекам. Решив не мучить животных, отец решительно взял топор. Мы остались в доме и только крестились. Отец вернулся, с горестным видом сказал: «Теперь все». Без лишних слов все было ясно. Все понимали, что в деревне без этого нельзя, для того животных и выращивают, чтоб когда-нибудь убить, но все равно их было жалко. Все-таки, лучше для такого дела просить кого-то, а не участвовать самим.
Бедные кролики наконец-то умерли, обстановка дома напоминала скорее похороны, чем праздничное настроение юбилейного дня. Шкурки, снятые с кроликов повесили сушиться во дворе, а их тела облили сметаной и засунули в духовку. Дома папа сказал, что из этих трех шкурок выдут отличные две шапки. Но его интересы совсем не разделяла дворовая собака Лада. Увидев три незнакомых предмета, она с радостью разметала свежую, еще пахнувшую кровью, одну из шкурок по двору на мелкие, величиной с грецкий орешек кусочки. Когда отец это увидел, он произнес:
- Ну, что ж, Ладу уже бесполезно наказывать, сами виноваты, так низко шкурки повесили. Из двух шкурок получится шикарная одна шапка.
Но, пока мы праздновали мамин юбилей дома, собака сделала из оставшихся шкурок такие же кусочки. Двор походил на то, как будто именно над нашим участком пронеслись сильные осадки в виде крупного града. Так и закончилось наше знакомство с кроликами. Кстати, есть мы их не стали, как-то не хотелось, зато гости налегали от души. Теперь уже это все в прошлом…
Но недавно отец пришел с работы, заговорщицким видом показывая, что ему открыта неведомая нам тайна. Потом он не выдержал:
- Я знаю, как можно разбогатеть, - вся семья устремилась к нему за разъяснением. Выждав томительную паузу, отец выдал:
- Я тут встретил одного мужика, моего давнего знакомого. Он начал разводить кур, говорит, они отлично несутся, какая-то необычная порода. Так вот его жена на выходные ездит в город, продавать яйца. Они уже поменяли машину, дома всю мебель, сейчас у них в планах построить коттедж…
Не успел отец договорить о сумасшедшем гонораре за разведение несушек, как моя мама не к месту вспомнила:
- Кролики – это не только ценный мех, но и два – три килограмма….
Папа замолчал, грустно ушел в комнату читать газету. Его настроение было испорчено. Мы с братом с благодарностью взглянули в мамину сторону. Но, кажется у отца на этот счет свои мысли. В выходные он сказал, что поедет в город за цыплятами.
Ведь понятно, чтобы разбогатеть, нужно много работать, только за счет долгого кропотливого труда, появляется уже нам знакомое внутреннее удовлетворение. А то ведь, можно еще и пчелиные улья держать. Говорят, некоторые на меде неплохо зарабатывают. Только, тс-с-с, это между нами, не вздумайте рассказать об этом моему отцу…
viktoriyakar
