У жены были проблемы со здоровьем после родов, и её не хотели отпускать. Но на пятые сутки, ей всё это надоело («сервис» магдебургского военного госпиталя не располагает к длительному нахождению там гражданского человека, и тем более женщины), и она со слезами уговорила лечащего врача отпустить её домой.
В бригаде, легковая машина чёрная ГАЗ-21 «Волга» была только у комбрига. Пошёл к нему. Ни секунды не раздумывая, комбриг отдал мне машину, и мы двинулись в Магдебург. Бутылка шампанского с коробкой конфет уже были мной приготовлены, - оставалось купить цветы.
Дело было около трёх часов дня, и частный цветочный магазин в ближайшем немецком посёлке, был уже закрыт.
Подъезжая к городку Вольмирштедт, я увидел садовые домики, с копошащимися в земле немецкими пенсионерами. Увидев возле одного из домиков, грядки со всевозможными цветами, мы остановились. Я подошёл к невысокому аккуратному заборчику из сетки-рабицы, и позвал старика-немца. Пожилые немцы были всегда очень приветливые по отношению к русским, и он был не исключение.
Я начал ему как мог объяснять сложившеюся ситуацию: «Камрад, битте блюмэн - май кляйнэ киндер Магдебург». Показываю ему руками маленького ребёнка и сую ему в руки двадцать марок. Он видно понял, о чём речь, сказал: «Я, я, айн момент», - повернулся и зашёл за домик.
Приготовившись ждать, я с удивлением увидел вышедшего ко мне немца. Отсутствовал он, не более тридцати секунд. В руках у него был огромный букет, не менее чем из тридцати красивых, крупных красных гвоздик, - видно недавно срезанных. Он осторожно передал его мне, и что-то сказал хорошее, - было видно по его выражению лица.
Приняв красавец-букет, я снова протянул ему деньги, однако немец наотрез отказался их брать. Из его пояснений: «Кляйнэ киндер - никс бицаллен», я немного понял, что за маленького ребёнка нельзя брать деньги. Он пожал мне руку, что-то хорошее ещё сказал на прощание, повернулся и пошёл к себе.
Сев в машину с букетом, я был немного ошарашен произошедшим. У нас бы в Союзе, в любом случае содрали бы «три шкуры» и не поморщились.
Едем дальше, и перед самым Магдебургом останавливаемся у железнодорожного переезда. Я знал, что в это время, на переезде, стоять надо было не менее 30 минут, т.к. в это время грузовые составы непрерывным потоком шли в Западную Германию.
Остановились мы возле двухэтажного домика, где очевидно жили местные железнодорожники. И прямо перед этим домом, я увидел в палисаднике красивые розы. Деньги у меня остались нетронутыми, и я захотел прикупить ещё и роз. Вышел из машины, и зашёл во двор.
Посреди двора, на кресле-качалке с небольшой сигарой во рту, сидел немец, и по своему возрасту, - видно воевал ещё в первую мировую.
Я начал было опять изъясняться, но он зычным голосом крикнул: «Марта!».
Из дверей дома вышла бабуля - божий одуванчик. Я к ней, с изложением событий и пальцепоказыванием на розы в её палисаднике. Бабуля сказала: «Айн момент!», и скрылась в дверях дома.
Через пару минут, бабуля была уже в перчатках и небольшими садовыми ножницами в руках. Завернули за угол дома, и она спрашивает, мол, какие розы? Я ей показываю, а она сразу режет. На одну из них, она показала и сказала: «Никс гуд», и режет другую розу, получше.
Заходим обратно во двор. Она ножницами аккуратно обрезала шипы на стеблях, подходит к колонке, ополаскивает букет и даёт мне со словами: «Айн момент!». Выносит из дома красивую кружевную бумажную салфетку, обворачивает ею стебли роз снизу и вручает его мне. И снова повторяется история двадцатиминутной давности, - она наотрез отказывается от денег: «Кляйнэ киндер - никс бицаллен».
И тут я опять в шоке! Всё-таки немцы порядочные люди!
И как говорила потом жена, такого большого и красивого букета, по крайней мере при ней, - ещё никто не привозил!
По поводу наречения нашего родившегося дитя именем, у нас с женой были некоторые разногласия, но после того, как я привёз из Магдебургской военной комендатуры готовое свидетельство о рождении с указанием понравившегося мне имени, - они закончились.
©ss581
