Вопрос что делать с волосами на лобке по-прежнему остается открытым. К счастью, это личное дело каждого и показывать всем какой именно дизайн вы предпочитаете, совершенно необязательно. Но уж лучше без.
Нам, гинекологам, в работе излишние женские волосы почти не мешают, и сбривать их перед посещением врача, в принципе, не нужно. Но иногда консерватизм с волосами на причинном месте может сыграть поистине злую шутку. Так, например, на одном из моих приемов в гинекологической клинике произошел ужасный случай. Во время осмотра миссис Джефферсон «в зеркалах», когда для осмотра во влагалище вставляется зеркало Куско, получилось так, что лобковые волосы этой английской дамы… намотались на закрепляющий механизм зеркала, состоящий из винта и гайки. И не просто намотались, а плотно, так, что ни туда, ни сюда… Тогда первой мыслью, пришедшей в голову, было желание намотавшиеся на винт волосы просто… отрезать. Но объяснить миссис Джефферсон, с какой это стати казавшийся в начале консультации адекватным гинеколог с «приятным восточноевропейским акцентом» вдруг начал внезапно стричь ей волосы на промежности, аки Видал Сассун, было несколько затруднительно. Не подавая виду, я стал глазами искать ножницы, в попытке незаметно состричь волосы, не привлекая к процессу излишнего внимания. Помогавшая мне при осмотре медсестра Хилари, поняв суть трагедии, прыская в кулак, вышла из кабинета, видимо, чтобы как следует поржать. Найдя, наконец, в столе тупые канцелярские ножницы и пытаясь не доводить дело до скандала, я завел с миссис Джефферсон ни к чему не обязывающий разговор о погоде в Девоншире и… начал стричь. То место, где особо толстый пучок волос был завинчен намертво гайкой, стричь было крайне неудобно. Единственным способом было «перепилить» застрявшие волоски. Раздался звук «ножовки по металлу». Миссис Джефферсон открыла глаза и вопросительно посмотрела на меня.
– Извините, миссис Джефферсон. Возникла накладка. Небольшая часть лобковых волос намоталась на крепеж зеркала.
– Так размотайте их как можно скорее и, пожалуйста, если это вас не затруднит, прекратите пилить.
– Безусловно, миссис Джефферсон. Извините, – сказал я, с ужасом понимая, что не продвинулся ни на шаг.
Медсестра Хилари, видимо от души отсмеявшись за дверью, с серьезным «профессиональным» лицом вошла в кабинет. Увидев меня, пилящего металлическое зеркало канцелярскими ножницами, она быстро развернулась и опять вышла. Я понял, что остался один. Оставить миссис Джефферсон лежащей на кресле с застрявшим зеркалом и уйти искать острые ножницы по клинике было совершенно невозможно. Единственным способом позвать на помощь было нажать красную кнопку «Остановка сердца», которая подает общегоспитальный сигнал тревоги и немедленно привлекает в комнату реанимационную бригаду в количестве семерых человек с кислородной маской, дефибриллятором и носилками. «Мм-да… низкий сорт, нечистая работа», – подумал я, вспоминая классика
Положение становилось безвыходным. Миссис Джефферсон стала прозрачно намекать, что сегодня вечером она собиралась играть в бридж с миссис Тоуз, и поэтому ей было бы очень важно оказаться дома хотя бы до захода солнца и, если это только меня не затруднит, без металлических конструкций во влагалище.
На этом интересном месте в кабинет вернулась Хилари.
– Ножницы! Острые ножницы! – взмолился я.
Медсестра кивнула и побежала их искать. Единственные острые ножницы были найдены только в операционной, да и то в составе набора для чревосечения, состоящего из зажимов Кохера, Гуиллама и Цеппелина, крюков Лангенбека, скальпелей, ранорасширителя Балфура и штопора для извлечения миоматозных узлов. Чтобы не терять времени, Хиллари принесла весь набор для чревосечения в смотровую. Развернув набор, я извлек из него долгожданные, острые как бритва ножницы Мак-Индо. Миссис Джефферсон с ужасом смотрела на страшную коллекцию хирургических инструментов. Ранорасширители и зажимы тускло поблескивали в свете электролампы. На лбу у пациентки выступил пот. Заверив, что я не собираюсь ее расчленять, легким движением я пересек застрявшую шевелюру и вытащил проклятый инструмент из насмерть напуганной англичанки. Гинекологическое зеркало было непригодно более к эксплуатации и поэтому полетело в корзину. Так как осмотр все же нужно было закончить, я взял другое зеркало и спросил разрешения у миссис Джефферсон продолжить осмотр. На ее лице отразилось внутреннее борение, но она, посмотрев на часы и сделав глубокий вдох, ответила утвердительно. Так как с волосами было покончено, бояться было больше нечего, и я, ободряюще улыбнувшись, установив контакт глазами с миссис Джефферсон и с чувством огромного облегчения продолжил разговор о погоде в Южном Девоншире, бережно вставляя зеркало для осмотра.
То, что случилось потом, заставило меня нервно закашлять и побледнеть. А случилось страшное. Пока я устанавливал контакт глазами с миссис Джефферсон, параллельно вставляя инструмент для осмотра и завинчивая гайку, в механизм зеркала завинтился мой новый галстук от «Гермеса».
Над Южным Девонширом садилось солнце. В приемной клиники меня ждали еще восемь пациенток. Хилари, увидев в чем дело, быстро вышла из комнаты.
© Денис Цепов.
