Прошло уже очень много лет, но его лицо в очках с роговой оправой, обезображенное безумным оскалом, копна взъерошенных кучерявых седеющих волос, бирюзовая футболка и джинсы-варенки я помню, как будто это случилось вчера. Единственной фразой, которую он произнес, была: "Ах ты, моя хорошая!"
Мне было 14. Я была обычным постперестроечным ребенком, училась на 4 и 5, играла в куклы и с друзьями. Наша семья уже год как жила в новой квартире, но в том же районе, где я родилась и выросла, и поэтому знала его как пять пальцев.
Как только мы переехали на новое место жительства, сразу же завели собаку - многолетняя мечта всей семьи сбылась. Так у нас появился кобель немецкой овчарки - к полутора своим годам ставший злющим и огромным, признающий за своих только нас, готовый по команде разорвать всех остальных, вне зависимости от размера, живых существ.
В тот день я ходила проведать свою подругу, буквально два квартала от дома. На мне водолазка и сарафан, волосы в тугом хвосте. Людей на улице практически не было - никто не хотел выходить в такую жару из дому.
На обратном пути мне показалось, что за мной кто-то идет. Такое мерзкое ощущение, о нем ещё говорят, "жопой спиной чувствую". Оглянуться я постеснялась, но сообразила, что если зайду, например, в аптеку рядом, то можно будет избавиться от "хвоста".
ОН зашёл за мной. Смуглый мужчина лет сорока. В бирюзовой футболке и джинсах-варенках. В очках с роговой оправой и копной седеющих волос на голове. "Обычный работяга, зашел таблетки купить. Вот я гребаный параноик!"
Украткой взглянув на него (он с интересом разглядывал витрину), я быстро прошмыгнула на выход. Шла, успокоившись, смеясь над собой и, погрузившись в свои мысли, представляла, как расправилась бы с ним, в лучших традициях боевиков 90-х, попробуй он напасть на меня.
В реальность меня вернула чья-то фраза сзади: "Ах ты, моя хорошая!" и ощущение, что меня приподнимает над землёй ковш экскаватора, намертво впившийся в правую ягодицу. В ту же секунду я, вися оной ногой в воздухе, обернулась и увидела его. Совершенно безумный взгляд и волчий оскал. Он смотрел, не произнеся больше ни единого слова. В отличие от меня. Вложив максимум ненависти в отборнейший мат, я со всей дури лупила его по его стальной руке с мертвой хваткой. Наверное, опешив от такого отпора, он слегка расслабил кисть, но и этого мне было достаточно, чтобы вырваться и дать дёру. Я почувствовала дикую боль и услышала треск рвущихся трусов (во время бега они предательски болтались и шлепали по внутренней стороне бёдер, я готова была провалиться сквозь землю от стыда).
Оглянулась я только метров через 300. Никого. Только женщина с коляской да какой-то дед.
Прибежав домой, обработала глубокие ссадины, выкинула разорванные в клочья трусы.
При родителях старалась держаться максимально естественно. Я ничего им не рассказала по нескольким причинам: во-первых, не хотела их расстраивать, тем более, что у бабушки было слабое сердце. Во-вторых, знала, что родители непременно заявят в милицию, и это событие станет достоянием общественности, будет известно в школе и т.п. Мне не хотелось, чтобы меня жалели или, наоборот, обвиняли в том, что произошло. Я не хотела стать поводом для сплетен. Я хотела мести.
Знаете, это совершенно непередаваемое чувство абсолютного бесстрашия. Ты не боишься никого, кроме себя.
И знаете, что я сделала? Я каждый день ходила по тому маршруту примерно в то же время, держа на поводке своего пса. Команду "фас" он знал превосходно!
Я высматривала своего обидчика, буквально охотилась на него, но, увы, безуспешно.
Скорее всего, это был залетный гастролер, потому что я его больше никогда не встречала.
Стала ли я бояться мужчин после этого? Нет. Я довольно легко перенесла эту свою маленькую трагедию. Как там в известной фразе: "То, что нас не убивает, делает сильнее".
п.с. - а ещё я перестала стесняться оборачиваться, чтобы посмотреть, кто идёт сзади.
©SShapoKKlyaKK
