Сергей Довлатов — один из самых читаемых русскоязычных писателей конца ХХ века. Но живя на родине, он не смог выйти к читателю со своими произведениями: они увидели свет лишь после его эмиграции в США и начали публиковаться в России лишь во второй половине 80-х годов, когда и обрели огромную популярность.
В его рассказах абсурд выступает как основа порядка в человеческой судьбе. Его герои, обычные, вроде бы ничем не примечательные люди, оказываются яркими и неповторимыми, именно благодаря их безалаберности и непутевости.
Довлатов никого и ничему не учит и никого не судит. У него нет «положительных» и «отрицательных» героев, все зависит от точки зрения. Потому что в этом и состоит главная правда жизни. Юмористическая и вместе с тем печальная проза Довлатова стала классикой и, как любая классика, ушла в народ в виде пословиц и поговорок. Приводим подборку высказываний Сергея Довлатова.
В разговоре с женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса.
Не так связывают любовь, дружба, уважение, как общая ненависть к чему-нибудь.
Порядочный человек — это тот, кто делает гадости без удовольствия.
Большинство людей считает неразрешимыми те проблемы, решение которых мало их устраивает.
Окружающие любят не честных, а добрых. Не смелых, а чутких. Не принципиальных, а снисходительных. Иначе говоря — беспринципных.
Человек привык себя спрашивать: кто я? Там ученый, американец, шофер, еврей, иммигрант… А надо бы всё время себя спрашивать: не говно ли я?
Не деньги привлекают женщин. Не автомобили и не драгоценности. Не рестораны и дорогая одежда. Не могущество, богатство и элегантность. А то, что сделало человека могущественным, богатым и элегантным. Сила, которой наделены одни и полностью лишены другие.
Всю жизнь я дул в подзорную трубу и удивлялся, что нету музыки. А потом внимательно глядел в тромбон и удивлялся, что ни хрена не видно.
Мы без конца ругаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить — кто написал четыре миллиона доносов?
Единственная честная дорога — это путь ошибок, разочарований и надежд.
Чего другого, а вот одиночества хватает. Деньги, скажем, у меня быстро кончаются, одиночество — никогда…
Это безумие — жить с мужчиной, который не уходит только потому, что ленится…
Я шел и думал — мир охвачен безумием. Безумие становится нормой. Норма вызывает ощущение чуда.
Знаешь, что главное в жизни? Главное то, что жизнь одна. Прошла минута, и конец. Другой не будет…
Чем безнадежнее цель, тем глубже эмоции.
Любовь — это для молодежи. Для военнослужащих и спортсменов… А тут все гораздо сложнее. Тут уже не любовь, а судьба.
Редактор был человеком добродушным. Разумеется, до той минуты, пока не становился жестоким и злым.
Я закуриваю, только когда выпью. А выпиваю я беспрерывно. Поэтому многие ошибочно думают, что я курю.
Мне стало противно, и я ушел. Вернее, остался.
У Бога добавки не просят.
Деньги я пересчитал, не вынимая руку из кармана.
Нет большей трагедии для мужчины, чем полное отсутствие характера!
Я предпочитаю быть один, но рядом с кем-то…
Я давно уже не разделяю людей на положительных и отрицательных. А литературных героев — тем более. Кроме того, я не уверен, что в жизни за преступлением неизбежно следует раскаяние, а за подвигом — блаженство. Мы есть то, чем себя ощущаем.
Я думаю, у любви вообще нет размеров. Есть только — да или нет.
Человек человеку — всё, что угодно… В зависимости от стечения обстоятельств.
Нормально идти в гости, когда зовут. Ужасно идти в гости, когда не зовут. Однако самое лучшее — это когда зовут, а ты не идешь.
Семья — это если по звуку угадываешь, кто именно моется в душе.
«Жизнь прекрасна и удивительна!» — как восклицал товарищ Маяковский накануне самоубийства.
Я не буду менять линолеум. Я передумал, ибо мир обречён.
