Характер Эндрю имел застенчивый, но предприимчивый. На всех проходящих мимо девушек полыхал своей фирменной улыбкой. Они шарахались - видимо, принимали то ли за проповедника, то ли за озадаченного маньяка. Последнее, впрочем, было близко к истине - под его неказистой внешностью скрывался мощный темперамент... Как-то в пустом супермаркете он при мне пригласил танцевать кассиршу, и неплохо с ней вальсировал под ржание подруг.
Кто-то, может, и считал его за такие штуки страшным бабником, а я знаю Эндрю как облупленного многие годы. Он мухи не обидит, даже по вызову. Ему нужна только настоящая любовь, и она у него была.
Завидев статную Татьяну (30, разведена, свободный английский, выше только на полголовы), Эндрю бледнел и тупился. Если по-мужски сказать - тупил. Самой смелой его атакой была декламация Тане стихов Виньона по-французски.
Как выяснилось впоследствии, этот язык не знали они оба, но впечатление он произвёл. В смысле, Татьяна сама уже заколеб@лась от его дальних маневров, и тоже начала краснеть, обмирать и тупиться при его появлении.
Венец всему наступил на корпоративном празднике, куда явились они оба. При одном взгляде на Эндрю стало ясно, что его просто распирает от какого-то тщательно подготовленного сюрприза. Но он не решался. Залпом осушил фужер шампанского и заморгал. А я вдруг заметил в его васильковых глазах есенинскую грусть и бесшабашную удаль. Эндрю вырвал изо рта бутерброд, промаршировал к Татьяне относительно ровным шагом, поймал её изумлённый взгляд, и решительно заявил:
«Татьяна, я тебя - ХОЧУ!» На чистом русском. До этого он даже «здравствуйте» не выговаривал.
Всеобщее чоканье мгновенно прекратилось, Татьяна залилась краской. Эндрю сообразил, что его могли и не расслышать, повторил громко и раздельно. Медленно и страстно. То же самое. Но с паузой в конце. Страдальчески наморщил лоб, вынул бумажку и зачитал полностью: «Татьяна! Я тебя хочу - пригласить в театр!»
